Баллада о неудачниках. Юлия Стешенко

и увольнял. А потом меня вызвал шериф и сказал, что трезвая стража за установленное в городе жалованье работать не будет. Так что усердствовать мне особо не стоит. Нужно оставить людям некоторые привилегии.

      Шериф у нас – человек рачительный. Все о казне печется. А как с таким сбродом тупиц разбойников ловить – это пускай Денфорд думает. Это его работа. Чтоб тебе.

      – Ты почему телегу в тень не отогнал? Вялить покойников собрался, что ли? Вместе с кобылой этой полудохлой?

      – Прощения прошу, милорд. Не подумал. Дела же, милорд. Как тут за всем уследишь?

      Тобиас говорил еще что-то, но я его уже не слушал. Ухватив лошадь под уздцы, я повел ее в тень, к стене. Тобиас потащился следом, продолжая бормотать.

      – Все же сам, милорд, все один. Второго бы мне, не успеваю же. Билли уже второй месяц как ушел, и никого не взяли еще. А вы говорили, неделю, не больше, милорд…

      – Помню я все! Ступай!

      Тобиас исчез мгновенно, испарился, как плевок на сковороде. Не успевает он. А эль пить и служанок зажимать в углах успевает. Гонять этих охламонов нужно, тогда и толк будет. А так – только нытье и жалобы.

      Хотя да, человека на место Билли найти нужно. Вот только нормальных нет. Или ворье, или бездари, или пьянь. Хотя где их взять, нормальных, за такое жалованье? Родить, что ли?

      – Теперь я могу взглянуть на тела?

      Вот же вцепилась – как клещ в собачий хвост.

      – Глядите, – пожал я плечами и откинул рогожу. Дамочка, надо отдать ей должное, в обморок падать не стала. И обед мне на сапоги не вывернула, что тоже не может не радовать. Обошла телегу, закатала рукава и начала деловито исследовать трупы, что-то бормоча себе под нос. То ли ругалась, то ли молилась, то ли волшбу творила. Дьявол ее знает. Я отвернулся и привалился к борту телеги. Потом подумал и закрыл глаза. Я просто хочу спать. У меня была горячая бессонная ночь. А кто думает, что меня мутит – тот тупица и хам.

      – А где лошадь? – леди наконец закончила осмотр и вытерла руки рогожкой.

      – В лесу, где же ей еще быть. Или вы думаете, что сюда следовало еще и лошадь тащить?

      Леди так на меня зыркнула, что стало ясно: да, именно это она и думает.

      – Вы оставили в лесу караульного?

      – За каким, простите… Нет, миледи, не оставил. Это просто заеденная лошадь. Солдаты оттащили ее в кусты. Зачем дохлой кобыле караул?

      – Отлично. Это вы очень правильно сообразили, – она одобрительно покивала, подтверждая свое ценное мнение. Конечно, я сделал самое равнодушное лицо, какое только мог изобразить. Даже не стал спрашивать, что же такого умного я придумал, хотя и было интересно.

      Колченогая леди подошла, встала рядом и тоже оперлась о телегу. Теперь я мог выбирать – или поворачивать голову, чтобы видеть ее пыльные лохмы, или продолжать пялиться в небо. Я выбрал небо.

      – Я так понимаю, что вы уже составили определенное мнение об этом хищнике. Не поделитесь? – осторожно подступилась к разговору дамочка.

      – Я солдат, а не некромант, миледи. Вам виднее.

      – Перестаньте. Я не покушаюсь на ваши полномочия. И мне действительно нужно услышать ваше мнение.

      – Боюсь,