На краю Империи. Идалия Вагнер

нужно, не ушибите головы.

      Никто не попался навстречу. Только слышны были шорохи со всех сторон, как будто кто-то осторожно крался.

      Было страшно, и оба брата незаметно нащупывали в карманах оружие, опасаясь, что его придется применить. Наконец, остановились возле какой-то перекошенной двери со следами взломов и ударов. Ферапонтов резко ударил кулаком, а потом зычно проорал:

      – Зинка, отворяй, едрена вошь. Живо. Не то дверь выломаю!

      Женщина, которая вышла навстречу, казалась непомерной рыхлой, жеманной и слишком нарядно разодетой для этого района:

      – О-о-о! Петр Петрович! Какими судьбами! Давненько не виделись, – женщина притворно-радостно взмахнула руками.

      – Закрой рот, Зинаида, если не хочешь видеться чаще в участке.

      – А что так, Петр Петрович? Случилось что? Зачем я могу пригодиться в участке? – женщина кокетливо повела плечами. – Может, я могу пригодиться этим красавчикам, которых вы привели?

      – Зинаида, еще раз предупреждаю: отвечать только на мои вопросы. Прекращай эти свои глупости, – Ферапонтов отодвинул женщину с дороги и кивнул остальным мужчинам идти за ним.

      – Ой, а что так? Это обыск, Петр Петрович? Так у меня все в порядке. Я законопослушная гражданка, – Зинаида разговаривала с Ферапонтовым, а заодно жеманно подмигивала всем мужчинам попеременно.

      – Зинка, хватит. Заарестую я тебя. Язык у тебя во рту не помещается, балаболит не к месту. Все, пошли, – и городовой первым шагнул в помещение.

      Прошли по узкому коридору, заставленному каким-то барахлом, спотыкаясь и отпихивая то, что попадалось под ноги. Зинаида шла позади и что-то взволнованно шипела. Авдеев, шедший последним из мужчин, слышал тихое: ирод, аспид зловредный.

      Ферапонтов, не оборачиваясь, рыкнул:

      – Зинаида, я слышу все.

      Женщина замолчала.

      В довольно большой комнате, в которой не было двери, обнаружилось несколько девушек. Они чинно сидели по лавкам, спрятав глаза, и качали на руках детишек разного возраста. Еще несколько совсем маленьких детей лежали на лавке и сидели на полу. В глаза бросилось, что дети были завернуты в ужасающе грязные лохмотья и казались слишком тихими и спокойными. Они безучастно смотрели перед собой, даже не отреагировав на вошедших. Запах грязи, немытого тела и нечистот стоял невероятный.

      – Это все девушки, которых я приютила по доброте душевной, Петр Петрович. На улице с детишками подобрала и теперь вожусь с ними, кормлю да пою. Они все хвалят меня и благодарят за кров и заботу. Так, девушки?

      Мегера в пышном платье выдвинулась чуть вперед. Девушки, как будто их кто-то дернул за веревочку, принялись благодарить Зинаиду Прохоровну за материнскую заботу.

      Ферапонтов брезгливо поморщился:

      – Кончай концерт, Зинка. Я не вмешиваюсь в твои дела, пока все спокойно и никто не жалуется. А вот сейчас мне пожаловались, и я недоволен. Кто у тебя сегодня промышлял в трактире у Кузьмича, да часы