Дом призрения. Светлана Валерьевна Азарова

одинаковых, как близнецы, встала и молча направилась к кухне.

      – Дитя №3, дитя №4 – в коровники. Дитя №5, дитя №6 – уборка, и будьте так добры, до блеска натереть воском пол в моей спальне. Дитя №7- хворост.

      Но в этот раз никто не встал, потому что за столом осталась только Нежина.

      – Дитя, ты не слышала меня? – мягко спросила старуха, по-прежнему внимательно изучая список.

      Нежина вяло ковыряла несъедобную кашу. Не отрываясь от этого увлекательного занятия, она пробурчала что-то вроде: «У меня есть имя».

      Старуха на минуту опустила список и внимательно посмотрела прямо на девушку. Нежина не могла этого видеть, поскольку была слишком поглощена размазыванием каши по тарелке, но взгляд старухи, тяжёлый и немигающий, она ощущала: он давил на плечи. Поэтому ещё ниже опустила голову, словно пытаясь спрятать её в тарелке.

      – Имя ещё нужно заслужить, а пока что у меня больше поводов окрестить грязь из-под моих ногтей, слава богу, что её у меня не бывает, – медленно и чётко произнесла мадам Гроак. – Твоё имя на данный момент – глупость, лень и испорченность. Выбирай любое, какое нравится. Да и потом, для твоего положения у тебя слишком болтливый язык. Но и это очень легко вылечить. Так что, мне выписать лекарство?

      Нежина едва заметно покачала головой.

      Старуха усмехнулась:

      – Почему-то я так и думала. За работу, дитя №7.

      Девочки были разбиты по двое и привычно скользили по дому, общаясь друг с другом гримасами и пощипываниями, потому что мадам не любила пустой болтовни, только работа Нежины не требовала напарницы. Однако в столь чудесный зимний морозный день весьма кстати пришлась бы помощь дополнительной пары рук. Хотя наоборот, очень хорошо, что помощницу не навязали, потому что девушка твёрдо решила бежать из этого места.

      Было только семь утра, когда она, тепло одетая и вооружённая топором, вошла в мохнатый от инея лес. Морозный утренний воздух прикоснулся к лицу пленницы. Солнце ещё не взошло высоко, но снег словно светился, и поэтому ужас, который обычно охватывает в чаще одинокого человека, и не думал протягивать щупальца к гостье. Тишина стояла такая, что звук собственных шагов кровью отдавал в ушах. Отойдя на значительное расстояние, Нежина огляделась и, не увидев ничего подозрительного, бросилась в лес, увязая по пояс в глубоком снегу. Через полчаса от неё валил пар, через полтора она уже еле шагала, поминутно останавливаясь и прислушиваясь к каждому шороху. Но лес по-прежнему молчал.

      – Мне нужно найти дорогу, по ней я выйду к городу, а уж там потеряться легче лёгкого, – успокаивала себя вслух Нежина, утирая пот со лба.

      Беглянка упрямо двигалась вперёд, поминутно останавливаясь и отдуваясь. Она то злорадно ухмылялась, представляя вытянувшееся от негодования лицо мадам, то испуганно вздрагивала, слыша непонятный шорох. А солнце тем временем шагало вместе с ней: ещё недавно оно било в глаза, потом рассматривало затылок, теперь печально глядело вслед. Среди мёртвой тишины раздавалось лишь непрерывное и монотонное