Цена гордости. Архелая Романова

все это осталось в прошлом», – поспешила я себя успокоить.

      – Да? А мне ладным показался, – усомнилась баба Клава.

      Глаз у старухи был наметан, так что я подивилась. Неужели Макар и впрямь неплохой человек, а я просто из-за обиды на него взъелась?

      – И хорошо, что въехал, негоже дому пустовать, – продолжила баба Клава. – Бирюковы-то в спешке собрались, все побросали, а дому пригляд нужен…

      – Почему в спешке? – машинально поддержала я разговор.

      Баба Клава усмехнулась.

      – Ничего ты не знаешь, Мирка, три недели тута живешь, а слышать и видеть не хочешь. Ну, вспомни-ка, кто у Аньки, продавщицы нашей, в соседях?

      – Вера с дочерью, – не сразу вспомнила я имя худой и невзрачной женщины.

      Дочь у нее была под стать – бестелесная, точно призрак, молодая девчонка с длинной косой.

      – Ну, – кивнула баба Клава. – А с ним-то рядом кто живет?

      – Филимоновы? – с надеждой ответила я.

      Та нелюдимая семья – трое мужчин, одна женщина. Я даже не знала, кто из них кому кем приходится. Только имя хозяина дома – Кирилл.

      – Филимоновы, Кирилл и Марья, крепко с Бирюковыми дружили. Одного возраста, считай, – с упоением причмокнула губами баба Клава, смакуя сплетни. – Раньше Степан в город ездил, бизнес у них был: первый свиней разводил да птицу, второй договаривался да продавал. Марья с Светланой, женой Степана, тоже не разлей вода были. И дети у них вместе бегали. Да только пошла молва-то…

      Баба Клава замолчала.

      – Какая? – не утерпела я.

      – Старший сын Филимоновых, Колька, с возрастом уж больно на Степана стал похож.

      Я прикусила губу, представляя, как подобную схожесть восприняли в маленьком поселке. Злые языки похлеще острых ножей будут.

      – Ну, копилось-копилось у Кирилла, а в том году не выдержал мужик. Праздновали день рождения Марьи, за столом сидели… Тут разговор и начался. Уж не знаю точно, да только вроде как признала Марья вину-то. Нагуляла парнишку, – поделилась баба Клава. – Скандал был знатный, аж до драки дошло. Дед Григорий бегал разнимать, полицию вызывали… Ой, что было!

      Старуха даже помолодела на несколько лет, с воодушевлением рассказывая о распрях соседей. Я вздохнула: вот что скука с людьми делает, будешь рад и крови.

      – Бирюковы развелись, дом продали да уехали. Филимоновы остались. Ну, как, двое детей все же, пусть старший и не родной, решили семью сохранить. Вот таки дела, – подытожила баба Клава. – Идем хоть чай попьем, Мирка. Подсобишь мне маленько…

      Не спрашивая, она тяжело поднялась и заковыляла в дом. Пришлось подчиниться – отказать пожилому человеку я попросту не могла, так что не только чай попила, но и перемыла всю посуду. Баба Клава тем временем ударилась в воспоминания – вскоре я знала поименно не только всех жителей поселка, но и тех, кто давным-давно уехал.

      Сжалилась она надо мной только к вечеру, когда солнце низко опустилось и повисло, задевая брюхом крыши домов.

      – Ладно, иди уж, Мирка. Да спасибо за помощь. Хорошая ты девка, пусть