От царскосельских лип: Поэзия и проза. Анна Ахматова

незрячей, оживи.

      Исцелил мне душу Царь Небесный

      Ледяным покоем нелюбви.

      После 17 мая 1912

      Киев

      Венеция

      Золотая голубятня у воды,

      Ласковой и млеюще-зеленой;

      Заметает ветерок соленый

      Черных лодок узкие следы.

      Столько нежных, странных лиц в толпе.

      В каждой лавке яркие игрушки:

      С книгой лев на вышитой подушке,

      С книгой лев на мраморном столбе.

      Как на древнем, выцветшем холсте,

      Стынет небо тускло-голубое…

      Но не тесно в этой тесноте

      И не душно в сырости и зное.

      Август 1912

      Слепнево

      Потускнел на небе синий лак…

      Потускнел на небе синий лак,

      И слышнее песня окарины.

      Это только дудочка из глины.

      Не на что ей жаловаться так.

      Кто ей рассказал мои грехи

      И зачем она меня прощает?

      Или это голос повторяет

      Мне твои последние стихи?

      1912

      Осенью 18 сентября по ст. ст. 1912 года Анна Андреевна родила мальчика, которого назвали Львом в память о крестном отце Николая Степановича – Льве Ивановиче Львове.

      Загорелись иглы венчика…

      Загорелись иглы венчика

      Вкруг безоблачного лба.

      Ах! Улыбчивого птенчика

      Подарила мне судьба.

      Октябрь 1912

      Как вплелась в мои темные косы…

      Как вплелась в мои темные косы

      Серебристая нежная прядь, —

      Только ты, соловей безголосый,

      Эту муку сумеешь понять.

      Чутким ухом далекое слышишь

      И на тонкие ветки ракит,

      Весь нахохлившись, смотришь – не дышишь,

      Если песня чужая звучит.

      А еще так недавно, недавно,

      Замирали вокруг тополя,

      И звенела и пела отравно

      Несказанная радость твоя.

      22 октября 1912

      Николай Гумилев, 1910-е годы.

      В ремешках пенал и книги были…

      Н. Г.

      В ремешках пенал и книги были,

      Возвращалась я домой из школы.

      Эти липы, верно, не забыли

      Нашей встречи, мальчик мой веселый.

      Только, ставши лебедем надменным,

      Изменился серый лебеденок.

      А на жизнь мою лучом нетленным

      Грусть легла, и голос мой незвонок.

      Октябрь 1912

      Царское Село

      Протертый коврик под иконой…

      Протертый коврик под иконой,

      В прохладной комнате темно,

      И густо плющ темно-зеленый

      Завил широкое окно.

      От роз струится запах сладкий,

      Трещит лампадка, чуть горя.

      Пестро расписаны укладки

      Рукой любовной кустаря.

      И у окна белеют пяльцы…

      Твой профиль тонок и жесток.

      Ты зацелованные пальцы

      Брезгливо прячешь под платок.

      А сердцу стало страшно биться,

      Такая