Хирурги человеческих душ. Олег Владимирович Фурашов

в мужья. И всякий очередной день её во Владимире Арсентьевиче не разочаровывал. Единственное, что немножко омрачало общую радужную картину – возраст кандидата в супруги: он был старше Людмилы на восемь лет. Так ведь, как гласит пословица: «Всё хорошо и в сказке не бывает». А в остальном – чем не партия для молоденькой и очаровательной партийной функционерши?

      Серебряков не имел родственников. «Круглый сирота, – неловко улыбаясь, пояснял он. – Родители трагически погибли, когда я был совсем маленьким». Профессор особо не распространялся о себе. Хоть и старалась Людмила Михайловна на стадии ухаживания за ней досконально изучить немногословного «учёного червя», тот всё равно оказался человеком с «двойным дном». Его тайна ею не была разгадана по сию пору. И тому нашлись веские причины. О них – несколько ниже.

      Испрошенный испытательный период истёк незаметно, и Серебряков получил согласие на скрепление уз. Людмила занимала комнату в коммунальном жилье, а профессор имел отдельную крупногабаритную однокомнатную квартиру, что в совокупности позволило им провернуть вариант с обменом и заполучить солидную «двушку». А впоследствии и ещё «расшириться». Созданная семья оказалась прочной, и в ней в 1961 году родилась девочка, окрещённая Татьяной.

      Вот так, «по камешку» собирала своё семейное счастье Людмила Михайловна. А одним из «кирпичиков» в возводимое Серебряковыми здание должен был стать «понятный, послушный, весь свой Димочка Озеров». И всё было бы отлично, если бы не «понесло в гололёд» всегда такую рассудительную и уравновешенную Татьяну, «подавшую заявку» на Подлужного.

      – Танька, да ты обалдела! – в одночасье улетучились с её вышколенной мамаши хорошие манеры. – Ааа, как же Димочка? – стенала она, сдавливая пальцами виски. – Ааа, его папа и мама? Да ты спятила, моя дорогая!

      – Ничего я не спятила, – сердито парировала материнский выпад дочь. – Дима – моя ошибка.

      – Ошибка! Чем же ты раньше думала?! – взвыла рассерженная родительница. – Жжж… Мягким местом?

      – Раньше я, дорогая мамочка, – в тон ей, не без желчи отвечала Татьяна, – знала про любовь из кино да из книг. Да глядела на вас с папочкой и Димой. Вот и думала, что любовь, как тихая вода под лежачий камень… А она-то, оказывается, как вспышка солнца!

      – Под лежачий камень… Солнце…, – терялась Людмила Михайловна в подборе нужных слов. – Ты же этого своего… Совсем не знаешь!

      – Ещё как знаю, – стояла на своём дочь. – Я уже полгода с ним знакома. А встречаемся – второй месяц. Кстати, Дима о том в курсе.

      – Ну, хорошо, – с трудом опомнилась встревоженная родительница. – А если… А если мы с папой не захотим его видеть в своём доме?

      – Мамочка, – ласково поцеловала её Татьяна, – Алёша и сам предлагает нам жить отдельно. Он хочет снять комнату.

      – Снять ко-комнату, – засипев перехваченным горлом, окончательно пала духом Людмила Михайловна. – Он предлагает… А на что он снимет комнату?