Думки. Апокалипсическая поэма. Том второй. Артём Рящев

свергнем Ка и это станет первым шагом… – капеллан запнулся, но быстро поймал ускользнувшую было мысль и докончил: … первым шагом на верном пути. На пути к Осмосу!

      И тут я все понял. Понял вдруг и со всей ясностью придумку капеллана. Точно также бывает, когда гоняешь битый час последние три костяшки в пятнашках и сложить их в правильном порядке все никак не можешь, а потом внезапно как осенит и ты складываешь их как надо за несколько секунд и кажется тогда, что это не ты их сложил, а они как бы сами собою сложились, а ты весь прошлый час только и делал, что мешал им в этом. Так вот, вот что я понял. Капеллан решил, что нужно избавиться от буквы К в названии кинотеатра «Космос», чтоб осталось то, что он называл «осмосом». И как только такая дичь могла прийти к нему в голову, что за похабный ум наш капеллан!

      Капеллан принялся объяснять свою придумку и пусть он объяснял путано и туманно, я убедился, что я оказался прав в своей догадке.

      На фасаде моего кинотеатра висят красивые и рукописные будто бы буквы, соединяющиеся в название «Космос». Все буквы, кроме первой К, одинакового размера, К-же отличается от остальных не только большим размером, но и особой размашистостью, а ее руки – одна устремлена вверх, другая вытягивается, круто изгибается, изображая стремительный маневр космической ракеты вокруг Земли, и обнимает по низу всю надпись. Мне всегда нравилась эта вывеска, особенно впечатляюще она смотрелась осенними или зимними вечерами, потому что тогда темнело рано, а в темноте эта вывеска, и полоз, и буквы, обязательно загорались газовыми огнями. Когда на эту вывеску покусился капеллан, мне стало так ее жаль и теперь кажется что и ничего я в своей жизни краше нее не видел. И пусть даже она больше никогда не рассветится газовыми огнями, все равно самая красивая.

      Так вот, капеллан придумал спустить кого-нибудь с пилой на веревке с крыши и выпилить из вывески несчастную К.

      Капеллан закончил свою речь, спрыгнул со сцены и теперь деятельно хлопочет, раздавая указания всем и каждому.

      Я одним движением сдернул с себя свои штаны, одним другим натянул их обратно, только теперь правильной стороной, застегнулся на все пуговицы и наконец-то смог избавиться от одеяла. Пока Фенек завязывал мне краснабархатный платок на шее, к нам подошла новенькая.

      – Как тебе? – поинтересовалась она и кивнула на капеллана.

      – Мне так надоело, что он кромсает мой кинотеатр! – воскликнул я. – Иногда кажется, что и привык уже, а потом – раз! – и понимаю, что не привык ни на капельку даже.

      – С каких пор это твой кинотеатр? – спросила новенькая.

      – О! Я здесь прожил целую половину своего детства!.. – хотел сказать я, но меня перебил Женя.

      Женька возбужден и крайне опасен, в руках у Жени что-то явственно тяжелое и не менее явственно острое, а он этим тяжелым и острым размахивает беспечно перед собой и во все стороны.

      – Эй! Я буду! Пилить! – радостно кричит Женя. – Пилой! Болгарской! – и он радостно поднял тяжелую и острую штуку у себя над головой, чуть по носу меня ей не шаркнул.

      Видимо