Иерусалимский вокзал. Григорий Люксембург

прошлое уложено в снопы

      Рабочими надежными руками.

      Мне Библия – как часть черновика,

      Планеты незаконченная внешность…

      Зачем считать чужие облака,

      Чужое небо принимать за вечность.

      Октябрь 1969 г.

      ***

      С утра лило на подоконник.

      Хотелось выброситься вон.

      Сентябрь, как идолопоклонник,

      Гонял по улицам ворон.

      И молча дул в дверные щели,

      У ног ласкался, как щенок.

      Ложился в белые постели

      И пачкал все, что только мог.

      Он свой талант свернул в комочек:

      К обеду дождь остановил

      И Пастернака десять строчек

      Всем пострадавшим подарил.

      И дал понять, что осень – это

      Не дым, не запах от костров,

      Не дождь, а творчество поэта —

      Из листьев, плесени и слов.

      Львов, 1969 г.

      ИЗРАИЛЬ

      Ищу становища твои

      В следах истории нелепой,

      Как пес – по запаху крови,

      Как нищий-на краюху хлеба.

      И обнаруживаю дух

      Над пеплом букв, в глубинах дыма,

      Где шелест шерстяных старух

      В деревьях Иерусалима.

      Долиной Страшного суда

      Ты стал от Нила до Евфрата.

      И только Бог тебе судья

      Решать: где плата, где расплата.

      И затвердел безумный прах,

      И лег в историю пластами,

      Чтоб не судили о делах,

      А чтобы мучиться постами;

      Чтоб почерк свой запечатлеть

      На хмурых мускулах дикарства.

      Чтоб пели церковь и мечеть

      Его былое государство.

      Декабрь 1969 г.

      МОЛИТВА ДАВИДА

      Я, слабый маленький Давид,

      Ношу шестиугольный щит.

      Он мне, как небо, как живот.

      Он перед боем сердце жжет.

      Я – царь, я – маленький Давид,

      Ношу шестиугольный щит.

      И римский мир уже успел

      Истлеть в нетронутой кольчуге,

      А мне все не хватает тел.

      Душе моей – моей подруге.

      …Я спал. И снился мне ковчег,

      Обитель Бога и скрижалей,

      И чьи-то руки мне мешали

      Найти в нем пищу и ночлег.

      То был убитый Голиаф

      И кровь с лица его катилась.

      Он, к небу голову задрав,

      Просил у звезд покой и милость.

      Я – царь, я – маленький Давид,

      Во снах душа моя скорбит.

      Мой щит, как небо, как живот —

      Шестиугольный эшафот.

      1969 г.

      ***

      На ярмарке тысячелетий,

      Где кружит карусель судьбы,

      Покоя не находят дети,

      И рабством кормятся рабы.

      Пусть так, кому какое дело;

      Над духом первенствует дух.

      А люди – это только тело:

      Источник боли и разрух.

      1969г.

      ***

      О, свойство душ глумиться в тепе

      Над рабским замыслом судеб,

      Когда в течение недели

      Стихи