Укус анаконды. Наталья Евгеньевна Ильюшенкова

смена эта, как ей сказали, вредная, но этот охранник превзошел все ожидания. Был он маленький, толстый, весь какой-то круглый, с круглым, как и тело, и необыкновенно тупым лицом.

      – Кондратьева! На выход! – скомандовал он точь-в-точь как в фильмах про тюремную жизнь.

      Анна хотела съязвить: «С вещами?», – но вовремя прикусила язык, вспомнив, что смена, в обществе которой ей предстояло провести ближайшие полсуток, вредная.

      Все утро, чуть не через каждые полчаса, ее вызывали. Она все надеялась, что, наконец, придет адвокат, но он почему-то не приходил. А ее вызывали для разных дурацких формальностей. То брали отпечатки пальцев, то фотографировали, то осматривала тюремная фельдшерица – молодая, но уже совершенно потасканная особа с грубыми как у мужика манерами… «Господи, – думала Анна, глядя на нее, – почему женщины здесь почти все такие грубые и противные? Вроде среди мужиков работают, должны, наоборот, как розы цвести, а они… Неужели и та девочка-Снегурочка, что выписывала мне возбуждение уголовного дела, через пару лет станет таким же размужичьем с явными признаками древнейшей профессии на лице и манерах?..» Потом какой-то старшина в очках чуть не полчаса расспрашивал ее о размере обуви, одежды, измерял объем головы, чуть не мерки снимал, как портной… тут уже Анна не выдержала:

      – Вы что, спецодежду для меня, что ли, шьете? Думаете, я всю оставшуюся жизнь здесь просижу?

      Старшина хотел улыбнуться, но не решился и снова стянул губы в строгую гримасу:

      – Здесь Вы всю жизнь никак не просидите, только сорок восемь часов, ну в крайнем, еще семьдесят два… А если будете сидеть, то в другом месте…

      – Хорошее утешение!

      Наконец пришел адвокат Сергей Пименов. Анна даже предположить не могла, как она может обрадоваться этому в общем-то чужому человеку – словно самому близкому и родному после долгой разлуки! Она даже бросилась ему на шею. Сергей приобнял ее, успокоил, тихо рассмеялся.

      – Ну, что натворила?

      Они сели в специальной комнате за стол, он с одной стороны, она – с другой. Адвокат Сергей Пименов не был изнеженным, холеным и высокомерным, как большинство адвокатов даже в их провинциальном Рыбацком. Но здесь, уже пропитанная запахом тюремной параши, помятая и измученная, она почувствовала себя рядом с ним помойной бомжихой…

      – Слушай, Сергей, скажи сначала, как мой муж, как сын?

      – Все в порядке. Сын успокоился, ему объяснили, что ты просто срочно уехала в командировку. Володя твое ночное послание получил, ты молодец, что догадалась, и мент молодец… Все в порядке, коньяк им передали, понаблюдаешь сама, как вечером повеселеют…

      – Сергей, а нас здесь не прослушивают?

      – Нет, это противозаконно. Могут, конечно, но вряд ли рискнут. Да и потом, что им тебя слушать, они тебя три месяца слушали, и больше, чем услышали, уже не услышат.

      – Три месяца?

      – Да. Я с утра тут походил и кое-что разузнал. Все, конечно, делают