Укус анаконды. Наталья Евгеньевна Ильюшенкова

ни слова, ни ей, ни этой Снегурочке, ни кому другому, пока не поговорю с адвокатом…»

      Девушка-Снегурочка разложила бумажки и принялась что-то писать. Писанина давалась ей тяжело. Она, как и та противная дознавательша, что составляла протокол на месте так называемого происшествия, почти ничего не соображала не только в юриспруденции, но и в русском языке. Она все обращалась к обэпникам за подсказками, тем даже пришлось несколько раз выходить из кабинета, чтобы что-то уточнять.

      «Да, – печально думала Анна, – детский сад, а не полиция. Не мудрено, что у них такой начальник: как говорится, достойный своих подчиненных…» Но девушка-Снегурочка ей нравилась, и поэтому она по-доброму помогла ей составить несколько сложноподчиненных предложений… Подписывать составленное Снегурочкой она тем не менее отказалась.

      Наконец Снегурочка объявила, что она едет к прокурору города за санкцией на содержание подозреваемой под стражей. Анна переспросила, что это значит? Силаев пояснил, что если прокурор даст санкцию, то ее поместят на двое суток в изолятор временного содержания, который находится здесь на первом этаже.

      Силаев, Коробков и Снегурочка уехали, и Анна поняла, что обэпники будут убеждать прокурора в необходимости выполнить их просьбу – поместить Анну в ИВС на двое суток. Эти фишки оперативников были ей хорошо знакомы: почти всегда задержать или не задержать человека зависело о того, сумеют или нет оперативники, проводившие мероприятие, убедить прокурора.

      «Интересно, подпишет или не подпишет им «прошение» прокурор? – размышляла Анна в дежурке, куда ее отвели и посадили на скамеечку рядом с бомжами и пьяными проститутками. – Наверно, все-таки подпишет, я и его достала своими статьями… Господи, это ж надо нажить столько врагов! Живут же другие журналисты тихо и мирно. Одни пишут про цветочки, другие делают коммерческие материалы и зарабатывают на этом деньги, а я вечно на передовой, вечно кусаюсь и жалюсь… Да, не зря главный припаял мне псевдоним Анаконда!»

      Прокурора Рыбацкого Михаила Толина Анна знала отлично – выросла с ним в одном дворе и училась в одной школе. Мальчик он был хороший, послушный, но способности имел весьма средние, в школе учился на нетвердые «четверки». Никто не замечал в дворовом пацане Мишке Толине никаких амбиций, и если бы кому-то из их беспечного детства тогда сказали бы, что тихий большеглазый мальчик Миша станет городским прокурором, весь двор рассмеялся бы в лицо этому человеку! Да, может, амбиций у него в ту пору и не было.

      Миша Толин поехал поступать после школы в Ивановский университет на юридический факультет, тогда из всех юридических факультетов страны именно туда мальчикам было поступить проще всего – в городе невест не хватало парней, поэтому в вузы брали почти всех, даже «троечников».

      Миша был красивый юноша. В городе невест он стал нарасхват, поэтому сумел весьма удачно жениться – на дочке секретаря обкома. И именно молодая жена стала развивать в будущем прокуроре амбициозные наклонности…