Фортуна Элла Хейса. Владимир Колабухин

складки… и густые чёрные волосы, обрамляющие лицо.

      Мое долгое молчание, вызванное изучением портрета, Бубнов воспринимает как недоверие к его работе. Он смущённо бормочет:

      – Может, не совсем точно изобразил… Вечер был да и видел-то человека мельком… Если бы он не в машине сидел, а в студии позировал, да при хорошем освещении.

      В том-то и дело, а ещё оправдывается! Если ничего не сочинил, то – завидная зоркость у парня. Я дружески обнимаю его.

      – Всё хорошо. Этот портрет мы сегодня размножим, и… словом, спасибо!

      Он краснеет, как девушка, вскидывает на меня повеселевшие глаза:

      – Тогда пойду? У меня скоро занятия.

      Прощаемся, довольные друг другом, и он уходит. Мне тоже не сидится в кабинете, хочется немедленно показать портрет оперативникам Белова: вдруг опознают в нём кого-нибудь из «крестников»?

      Но… Как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Все восхищаются мастерством художника, крутят портрет так и сяк, однако признать в нём кого-либо не могут.

      – И всё-таки, кого-то он мне напоминает, – мучительно раздумывает Наумов. – Кто это? Кто?..

      Ничего, выясним! Для начала покажу портрет Шляпниковой.

      Беру из сейфа специально приготовленные для подобных случаев два портрета других лиц, вызываю служебную машину и еду в «Бирюзу».

      Шляпникова, в присутствии понятых, долго вглядывается в портреты, затем указывает на тот из них, что рисовал Бубнов, и чуть дрогнувшим голосом подтверждает:

      – Он! Очень похож: глаза, брови, волосы, лоб…

      Вот и отлично. Как положено, оформляю протокол опознания. Теперь бы пропавшее такси отыскать.

      3

      Домой опять возвращаюсь поздно. По улицам ещё снуют машины, и я невольно приглядываюсь к ним – не промелькнёт ли такси с номером «37—38»? Ох, как нужна мне эта машина! Думаю, от неё потянется ниточка к раскрытию разбойного нападения на «Бирюзу».

      Жёлтых такси проносится немало, но всё не те, не те…

      Вот и мой дом. Лифт быстро поднимает меня на шестой этаж… Не успеваю вытащить из кармана ключ от квартиры, как дверь распахивается – и вижу счастливое, улыбающееся лицо Елены.

      – Как хорошо!.. Как хорошо, что ты всё-таки пришел, – порывисто восклицает она и втягивает в прихожую.

      Недоумевая, замираю у порога.

      – А что, собственно, случилось? Почему – «всё-таки»?

      Глаза Елены радостно светятся.

      – Потом, потом скажу. Давай переодевайся – и ко мне, в мою келью.

      И тут замечаю на Елене нарядное тёмно-зелёное вечернее платье и лёгкий белый шарфик, что придают ей праздничный вид.

      – Какое-нибудь семейное торжество? – догадываюсь, наконец.

      Она молча кивает.

      – И моё присутствие тоже необходимо?

      Ещё кивок. И мне ничего не остаётся, как подчиниться и наскоро привести себя в порядок. Непонятно только, почему торжество не в гостиной и так