Человек из СССР. Пьесы 1927–1938. Владимир Набоков

Павловна. А может, вам, господа, не интересно?

      Любовь. Да нет, мамочка. Конечно, прочти.

      Трощейкин. А вот почему вы, Антонина Павловна, пригласили нашего маститого? Все ломаю себе голову над этим вопросом. На что он вам? И потом, нельзя так: один ферзь, а все остальные – пешки.

      Антонина Павловна. Вовсе не пешки. Мешаев, например —

      Трощейкин. Мешаев? Ну, знаете…

      Любовь. Мамочка, не отвечай ему, – зачем?

      Антонина Павловна. Я только хотела сказать, что Мешаев, например, обещал привести своего брата, оккультиста.

      Трощейкин. У него брата нет. Это мистификация.

      Антонина Павловна. Нет, есть. Но только он живет всегда в деревне. Они даже близнецы.

      Трощейкин. Вот разве что близнецы…

      Любовь. Ну, где же твоя сказка?

      Антонина Павловна. Нет, не стоит. Потом как-нибудь.

      Любовь. Ах, не обижайся, мамочка. Алеша!

      Трощейкин. Я за него.

      Звонок.

      Антонина Павловна. Да нет… Все равно… Я сперва перестукаю, а то очень неразборчиво.

      Любовь. Перестукай и приди почитать. Пожалуйста!

      Трощейкин. Присоединяюсь.

      Антонина Павловна. Правда? Ну ладно. Тогда я сейчас.

      Уходя, сразу за дверью, она сталкивается с Ревшиным, который сперва слышен, потом виден: извилист, черная бородка, усатые брови, щеголь. Сослуживцы его прозвали: волосатый глист.

      Ревшин (за дверью). Что, Алексей Максимович вставши? Жив, здоров? Все хорошо? Я, собственно, к нему на минуточку. (К Трощейкину.) Можно?

      Трощейкин. Входите, сэр, входите.

      Ревшин. Здравствуйте, голубушка. Здравствуйте, Алексей Максимович. Все у вас в порядке?

      Трощейкин. Как он заботлив, а? Да, кроме финансов, все превосходно.

      Ревшин. Извините, что внедряюсь к вам в такую рань. Проходил мимо, решил заглянуть.

      Любовь. Хотите кофе?

      Ревшин. Нет, благодарствуйте. Я только на минуточку. Эх, кажется, я вашу матушку забыл поздравить. Неловко как…

      Трощейкин. Что это вы нынче такой – развязнонервный?

      Ревшин. Да нет, что вы. Вот, значит, как. Вы вчера вечером сидели дома?

      Любовь. Дома. А что?

      Ревшин. Просто так. Вот, значит, какие дела-де-лишки… Рисуете?

      Трощейкин. Нет. На арфе играю. Да садитесь куда-нибудь.

      Пауза.

      Ревшин. Дождик накрапывает.

      Трощейкин. А, интересно. Еще какие новости?

      Ревшин. Никаких, никаких. Так просто. Сегодня я шел, знаете, и думал: сколько лет мы с вами знакомы, Алексей Максимович? Семь, что ли?

      Любовь. Я очень хотела бы понять, что случилось.

      Ревшин. Ах, пустяки. Так, деловые неприятности.

      Трощейкин. Ты права, малютка. Он как-то сегодня подергивается. Может быть, у вас блохи? Выкупаться нужно?

      Ревшин. Все изволите шутить, Алексей Максимович. Нет. Просто вспоминал, как был у вас шафером и все такое. Бывают такие дни, когда вспоминаешь.

      Любовь. Что это: угрызения совести?

      Ревшин. Бывают такие дни… Время летит… Оглянешься…

      Трощейкин.