Человек из СССР. Пьесы 1927–1938. Владимир Набоков

Алеша не знает! Давно знает. И наплевать ему.

      Любовь. Что-то у тебя все много плюются. Нет, я сегодня решительно не способна на такие разговоры. Очень благодарю тебя, что ты так мило прибежал, с высунутым языком, рассказать, поделиться и все такое – но, пожалуйста, теперь уходи.

      Ревшин. Да, я сейчас с ним уйду. Хочешь, я подожду его в столовой? Вероятно, он по телефону всю историю рассказывает сызнова. (Пауза.) Любзик, слезно прошу тебя, сиди дома сегодня. Если нужно что-нибудь, поручи мне. И Марфу надо предупредить, а то еще впустит.

      Любовь. А что ты полагаешь: он в гости придет? Мамочку мою поздравлять? Или что?

      Ревшин. Да нет, так, – на всякий пожарный случай. Пока не выяснится.

      Любовь. Ты только ничего не выясняй.

      Ревшин. Вот тебе раз. Ты меня ставишь в невозможное положение.

      Любовь. Ничего – удовлетворись невозможным. Оно еще недолго продлится.

      Ревшин. Я бедный, я волосатый, я скучный. Скажи прямо, что я тебе приелся.

      Любовь. И скажу.

      Ревшин. А ты самое прелестное, странное, изящное существо на свете. Тебя задумал Чехов, выполнил Ростан и сыграла Дузе. Нет, нет, нет, дарованного счастья не берут назад. Слушай, хочешь, я Барбашина вызову на дуэль?

      Любовь. Перестань паясничать. Как это противно! Лучше поставь этот стол на место, – все время натыкаюсь. Прибежал, запыхтел, взволновал несчастного Алешу… Зачем это нужно было? Добьет, убьет, перебьет… Что за чушь, в самом деле!

      Ревшин. Будем надеяться, что чушь.

      Любовь. А может быть, убьет, – Бог его знает…

      Ревшин. Видишь: ты сама допускаешь.

      Любовь. Ну, милый мой, мало ли что я допускаю. Я допускаю вещи, которые вам не снятся.

      Трощейкин возвращается.

      Трощейкин. Все хорошо. Сговорился. Поехали: он нас ждет у себя дома.

      Ревшин. А вы долгонько беседовали.

      Трощейкин. О, я звонил еще в одно место. Кажется, удастся добыть немного денег. Люба, твоя сестра пришла: нужно ее и Антонину Павловну предупредить. Если достану, завтра же тронемся.

      Ревшин. Ну, я вижу, вы развили энергию… Может быть, зря, и Барбашин не так уже страшен: видите, даже в рифму.

      Трощейкин. Нет, нет, махнем куда-нибудь, а там будем соображать. Словом, все налаживается. Слушайте, я вызвал такси, – пешком что-то не хочется. Поехали, поехали.

      Ревшин. Только я платить не буду.

      Трощейкин. Очень даже будете. Что вы ищете? Да вот она. Поехали. Ты, Люба, не волнуйся, я через десять минут буду дома.

      Любовь. Я спокойна. Вернешься жив.

      Ревшин. А вы сидите в светлице и будьте паинькой. Я еще днем забегу. Дайте лапочку.

      Оба уходят направо, а слева неторопливо появляется Вера. Она тоже молода и миловидна, но мягче и ручнее сестры.

      Вера. Здравствуй. Что это происходит в доме?

      Любовь. А что?

      Вера. Не знаю. У Алеши какой-то бешеный вид. Они ушли?

      Любовь. Ушли.

      Вера. Мама на машинке стучит, как зайчик на барабане. (Пауза.) Опять дождь, гадость. Смотри, новые перчатки. Дешевенькие-дешевенькие.

      Любовь. У меня есть тоже обновка.

      Вера.