Багровый – цвет мостовых. Орфей

нравится?

      Леон взял с письменного стола разлинованный листик и черкнул карандашом.

      – Вольтер? Может быть, – молвил он после. – А «Кандид» забавная пародия на авантюрный роман.

      – Вольтеру он не нравился, однако.

      Студент оперся руками на стол и нахмурил брови, сверля тяжелым взглядом список. Его угольные волосы взлохматились на затылке. Он пробормотал, не поднимая головы:

      – Если вы найдете мне «Новую Элоизу», я буду вам благодарен.

      Гаэль посмотрел под ноги, думая, что недавно видел что-то подобное, и подобрал книгу. Леон одобрительно кивнул и вычеркнул строку из списка.

      – И выкиньте ее в окно, – добавил молодой человек серьезным голосом.

      – Вам она настолько противна? – поразился собеседник, разглядывая обложку.

      – Терпеть не могу.

      – Вот как? Я не читал, но слышал только положительные комментарии к сей работе Руссо.

      – Язык его аффектированный, мертвый, герои постоянно в обморочном состоянии и городят нелепую чушь, – проворчал Леон. – Что здесь может притягивать? Он впихнул туда все! Философия, критика, политика – это мне еще понятно, но Руссо сводит их к любви! Это уж притянуто за уши, в этом и есть недостаток художественной литературы, за это я ее и недолюбливаю.

      – Неужели? – горячо подхватил Гаэль. – Я не знаток литературы, но, мне кажется, она просветляет. Никакой трактат не научит вас милосердию, даже если вы выучите его наизусть; возьмите в руки роман – и вы станете другим человеком. Именно в художественной литературе мы видим модели поведения, образы, и с помощью воображения они становятся осязаемыми. Так читатель быстрее запоминает, как можно поступать…

      – А как нельзя? – перебил его новый знакомый. – Интересно, какое общество вы хотите видеть? Баранов, следующих указателям? Разные ситуации жизни порождают либо множество выходов, либо один, вероятно, опаснейший. Что же будут делать бедные барашки, видя пред собой не «можно-нельзя», а мозголомку, к которой им придется подбирать решение?

      Не сдержавшись, Гаэль улыбнулся, чем вызвал недоумение у собеседника.

      – Как же рьяно вы философствуете, – изрек гость примирительно. – Напи́шите что-нибудь про барашков? – не удостоив его ответа, Леон лишь хмыкнул и черкнул карандашом. – Я возьму почитать «Новую Элоизу»?

      – Можете не возвращать. Вам нравится Лейбниц?

      – Не помню, читал ли я такого автора, – протянул Гаэль. – Вы хотели спросить о каком-то произведении?

      – Нет, в целом об авторе, – он наклонился и взял с пола том в темно-синем переплете. – Если захотите прочесть кое-что глубокомысленное, выбросьте то, что у вас в руках, – с этими словами студент легким движением руки вышвырнул «Новую Элоизу» в прихожую. – И возьмите это. Политические и юридические сочинения Лейбница.

      Вернувшись к списку, Леон долго вчитывался в каждую строчку, а после победоносно сложил его в четверо.

      – Готово. Осталось прибраться, но вы можете идти, я не держу вас.

      Гаэль отказался уходить, решив помочь с уборкой. Книги складывались в коробки