Багровый – цвет мостовых. Орфей

я его уже не видел неделю. Но он не столь часто навещает меня с тех пор как ты уехал.

      – Франц учится на юриста, – с некой гордостью доложил Жозеф. – Признаться, его выловить из пучины работы-учебы еще сложнее, чем тебя.

      – С ним все хорошо? – Гаэль спросил слегка обеспокоенно.

      – Да, я же говорю: учится, – повторил старый друг, запивая пирожное лимонадом. – Но в душе тот еще ребенок!

      – Я рад, несказанно рад это слышать! – признался юноша. – Обещаю, Мар, скоро мы соберемся у тебя старой компанией, словно я и не уезжал.

      С этими словами Гаэль взял кружку чая и сделал глоток.

      – Старой компанией не получится, – изрек Жозеф. – Франц завел дружбу с таким же юристом, как и он сам. Бравый парень, должен сказать! Завтра я вас познакомлю.

      – Я не против. Как его зовут?

      – Леон Меттивье. Приезжий, из деревушки. Однако, беседуя с ним, это я чувствую себя деревенским.

      – Да, – с готовностью согласился Мар. – На первый взгляд безмерно суров, но на самом деле не так уж и безмерно.

      Интересный образ сложился в головах путешественников. Тома в нем что-то отторгало, а Гаэля, наоборот, притягивало.

      – С радостью с ним познакомлюсь! – сказал он. – Франц живет в своей старой квартире?

      – Нет, переехал, насколько мне известно, – произнес хозяин, допив чай.

      – На Сен-Жак, – подтвердил Жозеф. – Он снимает квартиру вместе с Леоном.

      Малыш Тома отвлекся от разговора и повернулся в сторону окна. Вечер крался, незаметно подменяя золотистый закат на сумерки.

      – Что еще изменилось, пока меня не было? – донеслось до его слуха. – Кстати! Как же Рене? Она была так дружна с Францем!

      Не поняв, о ком идет речь, Мар пожал плечами, а Жозеф выдал невеселый смешок и поджал губы.

      – Как она? – повторил Гаэль

      В это время входная дверь отворилась, и пожаловал первый посетитель; он, угрюмо глядя в пол, интуитивно прошествовал к барной стойке. Мар извинился перед друзьями и поспешил к гостю. Следом за одним, у входа показались и другие люди.

      Решив освободить места для них, трое молодых людей поднялись.

      – Спасибо за все, Мар! – поблагодарил Гаэль. – До свидания!

      При виде уходящих друзей хозяин слегка раздосадовался и, махнув рукой, отозвался:

      – До скорого!

      Дверь за ними затворилась.

      Под навесом кафе горел маленький желтый фонарь, оставлявший круг света, в котором роились и воевали силуэты мошек. Путники повернули и, переговариваясь, неспешно зашагали вдоль улицы Пуатвен.

      Страждущее

      сердце

      Сумерки поглотили крыши домов на улице Ла Файет. В просторах одного из них пара канделябров слабо освещала залу. Посередине стоял круглый лакированный стол в окружении обшитых тканью мягких стульев. Рядом с окном, на половину занавешенным плотными рубиновыми шторами, на диване сидела женщина и под дрожащим светом перелистывала журнал «La Mode». Поодаль от нее, в кресле вырисовывался силуэт мужчины, вперившего строгий и неподвижный взор в окно. Он оставался недосягаем для света