Кричи громче. Елена Тодорова

к коже. Меня словно током долбит. Порядочно замыкает. Я даже дышать прекращаю. Сцепляю зубы и каменею.

      – Прости.

      – Замри, – выталкиваю сдавленно.

      – Извини.

      – Просто замри, блядь, пожалуйста.

      – Хорошо.

      – И заткнись уже!

      Она вздрагивает от резкости моего тона. Несколько секунд выдерживает тишину и неподвижность, а потом, мать вашу, нерешительно ползет ладонью по моей груди. Хватается пальцами за мой бицепс.

      – Прости, – повторно пищит свои никчемные извинения. – Так мне не страшно.

      Я больше не отвечаю. Знаю, что отпихнуть ее не смогу. Прикрывая ладонью глаза, пытаюсь уснуть. Однако в таком положении это кажется невозможным. Даже когда сама Машка отрубается. И, черт… Во сне она прижимается еще ближе и закидывает на меня ногу.

      Ваше благородие, бля…

      Прости, папа Тит… Крыша отъехала…

      4

      Ярослав

      – Ярик… Ярик… – не осознаю, что голос святоши звучит в реальности, а не в моем сне. – Ты… Ты в меня упираешься… Ярик…

      Да, упираюсь ей в задницу. Потому что приятно мне так. Офигеть, как приятно…

      – Тихо, лежи… – мычу мало разборчивым хрипом.

      Веду рукой по ее животу к сиськам. Но едва задеваю божественные холмики, меня оглушает пронзительный вопль.

      – Яр, это я! Маруся! – по руке меня лупит. – Проснись, Градский!

      Я не то что проснулся. У меня после такого пробуждения психологическая травма.

      – Проснулся. Орать перестань, – открываю глаза. Оцениваю обстановку. Все та же беспросветная темень. Все, что я вижу. – Замри уже. Не вертись.

      – Как я могу не вертеться? Если мне неудобно…

      – Сейчас пошуруешь в свою кровать.

      – Когда это мы поделили территорию? Тут нет моей кровати! Где хочу, там и лежу! – толкает меня под ребра локтем.

      – Еще одно движение, и ты продолжишь это делать на полу!

      – Не посмеешь, – слышу, как цедит возмущенно воздух.

      – Ты. Меня. Провоцируешь. Святоша, – выдаю с жесткими расстановками.

      Как же она бесит меня!

      – Ярик, дорогой мой…

      Яркая вспышка света заставляет нас обоих от неожиданности резко зажмуриться. О начатом споре мы, как бывало раньше, вмиг забываем.

      – Боже, наконец-то! – Машка резво соскакивает с кровати.

      Ее измятое за ночь дизайнерское платье окончательно дыбом встало. Пока «сеструля» поднимается, вижу ее красные труселя. Привставая, подпираю ладонью голову и жду, когда оно обратно упадет. Но у платья настроение точно как у меня – стоит.

      – Э-э-э… Святоша, у тебя юбка к спине приклеилась…

      Стремительно крутанувшись по своей оси, Титова, пронзая меня пламенным взглядом, принимается судорожно одергивать вздыбленную ткань.

      – Придурок, – свирепеет на ровном месте.

      Я-то в чем виноват? Надо было промолчать? В следующий раз так и сделаю! Пусть ходит с голой жопой!

      – Не за что! – рявкаю в ответ и сползаю с кровати.

      Ломка в теле такая, словно меня побили. Все мышцы затекли. А все почему? Пожалел