Кричи громче. Елена Тодорова

будешь меня развлекать?

      – А я обязана тебя развлекать? Сплюнь!

      – Ну, я же тебя защищаю, а ты, давай уж, постарайся, сделай мне приятно.

      – Иди в жопу, – скрещивая на груди руки, откидываюсь на подушку.

      Градский на свою кровать не ложиться. Идет обратно в другой конец комнаты. Шарит там в шкафчике.

      – Картишки нашел. Играем?

      – Ты жульничаешь! Я с тобой не играю.

      – Я не буду, честное слово, – смеется этот балбес.

      – Ты всегда так говоришь! И каждый раз жульничаешь!

      – А ты будь внимательнее. Вот я вижу, что ты отвлекаешься, концентрируешься не на том. Как не схитрить? Знаешь, какое это искушение? – самоуверенно ухмыляясь, подергивает бровями. – Невозможно удержаться.

      – Вот и играй сам! А я с обманщиками не играю.

      – Когда же ты поймешь, Маруся, что все обманывают?

      – Не все. Не лечи меня.

      Замолкает, но долго сохранять тишину не получается.

      – Давай же, святоша. Мне скучно.

      И я, как всегда, иду на контакт. Знаю ведь, что одурачит, а все равно соглашаюсь! Умею достойно проигрывать, но мухлеж и сопутствующие насмешки Ярика каждый раз бесят неимоверно. Он смеется, еще и «шестерки» мне не плечи кладет.

      – Как же ты меня достал! Гнусный обманщик. Клоун. Гороховый шут. Убирайся на свою кровать, – сердито смахиваю с постели карты.

      Они по полу разлетаются, а этот нахал Градский только ржет. Поймав меня за запястья, скручивает и на спину опрокидывает. Сам сверху наваливается.

      – Сейчас же слезь с меня… Не то я тебя…

      – Уймись, святоша… – его хриплый смех неожиданно мягко стихает.

      Он смотрит на мои губы, а меня вдруг безумное волнение охватывает. Воздух из легких словно ударом выбивает. Я замираю. Ярик медленно подается ближе. Ощущая на губах его горячее дыхание, вздрагиваю и глаза расширяю.

      Секунда, две… И снова, как прошлой ночью, гаснет свет.

      6

      Ника Градская

      Глотая слезы, листаю альбом с детскими фотографиями. Подолгу на каждой зависаю. Почти на всех снимках рядом с Яриком – Маша. Даже если мы семьями, она все равно рядом с ним. На трети они грозно взирают друг на друга, забывая о просьбах фотографирующего смотреть в кадр. На нескольких – и вовсе дерутся. А мы рядом, такие смешные, с открытыми ртами и выпученными глазами.

      Смеюсь сквозь слезы.

      Есть, конечно, много фотографий, на которых улыбаются. И чаще всего именно друг другу. Мало, где по-настоящему позируют. Поймать их являлось непосильной задачей. Сколько раз случалось, учительница звонила и жаловалась: час мурыжили весь класс, сделали дюжину снимков, и все равно – Титова с Градским перекошенные. Я, безусловно, расстраивалась и переживала, пыталась разговаривать с Яриком. Но он с самого рождения сам себе Бог. Выслушает и сделает по-своему. До фонаря ему чье-либо мнение.

      Яр вращается на своей орбите. Любит шутить, смеяться, громко разговаривать по телефону, слушать музыку, танцевать. Причем танцует именно с кайфом, никого не стесняясь. Когда он дома, его всегда слышно. Я столько раз просила