Если. Вернувшаяся. София Фиялова

ли? – спросила она, указывая на разложенную на столике рядом с ним карту.

      – Совершенно верно, – откликнулся Такер, поднимаясь на ноги.

      – Три уже найденных… – она провела пальцем по точкам на карте, а потом – по еще двум, нарисованные другим цветом. – И те, что еще не обнаружены. В Реутове и в Хамовниках.

      Она посмотрела на Такера – и в ее взгляде детектив заметил мимолетную толику сомнения.

      – Я отвечу на твой вопрос: это не я их убиваю.

      – А я такого и не говорила, – ответила она, снова глядя на карту. – Тебе бы больше пошел образ вора или мошенника, специализирующегося на кредитных картах.

      – Тонко подмечено, – хмыкнул Такер, посмотрев на неё с интересом.

      – Ты считаешь, что тела будут найдены тут, потому что… – теперь она провела пальцем по всем пяти точкам, как бы соединяя их в линию. – Потому что, если провести черту, эти точки на карте превращаются в букву “М”?

      – Потому что это должна быть буква “М”, не так ли?

      – Отчасти, но ведь милиция этого так и не поняла?

      – Потому что они некомпетентные болваны, – он посмотрел на нее, и их взгляды встретились. – И как будто ты станешь с этим спорить, – поморщился он, доставая телефон и что-то набирая в нем.

      День пролетел незаметно. Анна разбирала продукты и вещи, готовила незамысловатый ужин и, в целом – обживалась. Уильям же будто прирос к своему креслу. Он сидел в нем, глядя в потолок, словно на том были написаны секреты того, как же детективу нужно поступить.

      За окном стремительно темнело и поднималась вьюга. Ветер бил в стекла окон, заставляя их дребезжать под его напором. Анна забыла, насколько суровы могут быть зимы в здешних краях. Только-только прошло Рождество, и уже приближалось Крещение – а с ним и морозы, прочно связанные с этим праздником памятью народа.

      Но внутри – в их с Такером квартире – было тепло. Захарыч не обманул, ремонт действительно удался: снег, бушующий за окном, нисколько не омрачал вечер новых обитателей дома на Хитровке, а завывание вьюги в трубе, казалось, даже придавало какой-то особенный, давно оставленный в детстве шарм.

      Было уже почти шесть часов вечера, когда Палмер села за обеденный стол и поставила перед собой тарелку. Такер сидел напротив, уставившись в ноутбук. Анна посмотрела на него и взялась за вилку:

      – А ты не хочешь поесть?

      – Какой сегодня день? – откликнулся Уильям, не поворачивая головы.

      Палмер нахмурилась:

      – Понедельник, двенадцатое января.

      – Тогда пока мне это не нужно.

      Анна покачала головой, наклоняясь к тарелке:

      – Уж не из тех ли ты людей, которые считают, что еда во время работы – отвлекающий фактор? – спросила она.

      – Нет, – к ее удивление откликнулся Такер. – Просто это неважно. А вот это, – он указал на экран ноутбука, – очень важно.

      – И что же именно?

      Уильям поднял на нее взгляд, и по его лицу пробежала короткая волна удовлетворения. Анна знала такой тип людей: работа для них была чем-то вроде любимого ребенка,