Хвост. Алек Янц

сделал шаг. Еще один. Наступил на темное пятно и отпрянул. Выдохнул резко. Мышь поглубже затолкала телефон – мама подождет. Они переглянулись с Соперницей, и та осторожно, едва касаясь, подобрала хвост Яна, чтобы не цеплялся за мебель, нагроможденную вокруг. Они шли друг за другом, почти вплотную, создав своими телами преграду, с которой Яну придется столкнуться, если он решит сбежать… но смогут ли они защитить его?

      От чего?

      Нурька, семенящая за ними, кажется, описалась.

      Комната была еще запущеннее, чем все остальные помещения – оно и понятно, центр гнезда. Все горизонтальные поверхности были завалены смятыми банками, пакетами из-под чипсов и другими человеческими отходами, старый ковер воняло недержанием собаки. Посреди возвышалась огромная треснувшая от угла до центра панель, а перед ней, на продавленном до пола диване, восседал он: властитель этого царства разложения с короной на голове и символом власти в руках.

      – Слыш, пидор, я тя по айпи вычислю, понял ваще?! Знаеш, кто я, э?! – он орал в микрофон наушников, возмущенно потрясая пультом игровой приставки – Мышь понятия не имела, как эта штука называется, у нее никогда не было игр. Судя по все более и более агрессивной жестикуляции, на том конце ему отвечали с таким же посылом – сверстник, наверняка. Мыши хватило взгляда, чтобы узнать и социальный статус, и прослойку, и даже возраст этого индивида – не зря, все-таки, в седьмом классе она штудировала учебники истории и обществознания.

      – Я твою мамку! Ты понял, а? А?! – голос дяди был неприятным и визгливым, как нурькин лай. Он запустил в ближайший пакет свободную руку, достал горсть чипсов и целиком запихнул в рот, обслюнявив пальцы и оставив в густой курчавой бороде крошки – и даже целые чипсины. То, что Яна не стошнило, было заслугой девушек – они обе крепко вцепились в его хвост.

      – Слышь, сука, ты че, сука, новости не смотришь?! Падла белая, пипец тебе, скоро наше с братками время придет, мы тя порешаем!

      Живы еще его братки? Или часть унесла война, а тех, кто выкарабкался – такая вот убитая просранная жизнь? Мышь не понимала, как так можно. Она дышала через раз и ртом, стараясь игнорировать спиртовые испарения, запах просроченного пива и грязной одежды – а Ян? Думает ли он сейчас, когда в последний раз стирался этот заляпанный спортивный костюм?

      – Здравствуйте! – громко и до зубного скрежета приветливо сказала Соперница. Дядя рывком оглянулся через плечо – странно, что такая шея вообще могла поворачиваться – осмотрел их, плюнул на ковер крошками и развернулся обратно, матерясь в гарнитуру. По экрану носились чудовища, на переднем плане торчало дуло автомата. Дядя явно был очень, очень занят.

      – Здравствуйте! Мы пришли с Яном! Мы его друзья.

      – Какая твоя? – бросил Дядя и тут же завопил в микрофон, – че твоя – э?! Твоя башка ща лететь будет, понял, нэ?!

      – Что? – не поняла Соперница.

      – Телка какая твоя, слыш? Хотя обе стремные, белые, фу, не стыдно ваще? – он загоготал, – вай, завали! Свалил с нашего сервака, нубяра!

      – Я тоже рад тебя видеть,