Пока я спала. Анастасия Ягужинская

я бы сказала, что мы дружки.

      Первый раз это подметил муж Ульяны. «Вам бы преступные планы вынашивать, а не детей», – сказал он, подслушав нас однажды. «Если бы мне доложили, что вы ограбили магазин или убили человека, я бы сразу поверил». По каким-то признакам мы действительно потенциально дееспособная банда. Интересно, по каким?

      Я думаю, нас отличает то, что мы точно знаем, чего хотим. Люди ведь, в основном, знают, чего не хотят. Точно знать, чего хочешь – это осмысленная жизненная позиция. Так вот у нас она осмысленная. По всем аспектам, во всех направлениях.

      Мы такие, мы никогда не плачем.

      – Он её кинул, прикинь, – Малиновская достает из пачки очередную овсяную печеньку. Она уже знает мою историю, она уже в ней эксперт.

      – Этот змей Настю нашу, как эскортницу, заказал, – разъясняет она Ульяне, которая только пришла и вешает плащ на плечики. – Сам, оказывается, шпарит по-немецки лучше Насти. Ренц, он же немец. Как Бенц. Знаешь Мерседес Бенц. Фамилия такая. Классная фамилия! А? А не позвонил!

      Достаются бокалы, коробки конфет, намечается сабантуй. Повод есть – меня кинули!

      – А сегодня на конференции вообще мимо неё прошел, не узнал, прикинь? – дорисовывает Малиновская на свой вкус недостающие детали. – Прямо «Отверженные» Гюго. Он что думает, что наша Настя – .лядь обыкновенная?

      Слово звонко, как стеклянное, падает на стол, Ульяна ахает с восторгом:

      – А! Падшая женщина!

      Хорошее сочувствие и поддержка. А чего я, собственно, ожидала? А что, собственно, произошло? Так, мелкое ДТП, водитель не рассчитал тормозной путь.

      – Вот именно, легкодоступная.

      – Куртизанка! – Ульяна знаток Бальзака. Малиновская кивает:

      – Гейша! Гетера! Как это поприличнее сказать? Интердевочка! Есть ещё синонимы?

      У них разыгрывается фантазия. Малиновская берет свой бокал с шампанским, мы всегда берем шампанское и… шампанское берем короче. Мой муж серьезно беспокоится, что мы алкоголики.

      – Корону Настину золотую королевскую, – юродствует Малиновская, – одним легким движением, хоп – закинул за шкаф!

      – За печку! – подсказывает Ульяна.

      – За свечку! – ловит подачу Малиновская.

      – За речку! За крылечко! – Поют и ржут, как кони. Скандируют, как футбольные болельщики, идут в разнос. – Колечко за крылечко! И больше не словечка! А вышла-то осечка! А Настя-то овечка!

      Я обтекаю. И правильно, Ренц обошелся со мной, как Андрей со своими овечками. Раньше я их макала с головой, но вот пришла и моя очередь. И правильно, я не стою теперь большего.

      – А ты думаешь, легко быть… ну, скажем так: «Она живо интересовалась сексом!», – углубляет русло разговора Малиновская.

      – Да, это не просто, – согласна Ульяна. Задумчиво прищуривается и начинает планировать преступление. – Столько улик надо скрыть…

      У каждого своя профдеформация.

      – Сначала, – учит её Венера,