Красная книга. Сергей Валерьевич Мельников

перед нашими вагонами вкатила скорая.

      Миша, один из наших служивых обречённо покачал головой:

      – Картина Репина «Приплыли»… Стуканули. Нарколожка прикатила.

      – И что теперь? – Спросил кто-то.

      – На учёт поставят и исключение. И на всю жизнь испорченная справка из ПНД4.

      Миша быстро оценил обстановку.

      – Вань, – выбрал он самого здорового, – откати дверь в конце.

      В вагоне мы занимали две трети его длины, оставшаяся треть была совсем разгромленной, без окон, со следами пожара. Проход к ней был перегорожен снятой купейной дверью. Ваня открыл проход мы впихнули туда связанных товарищей, уложили на пол. Их, кажется, начало отпускать. Пацаны лежали на полу и молча таращили на нас глаза.

      – Закрывай! – Скомандовал Миша. Дверь темницы захлопнулась. Буквально через минуту в вагон вбежал Ситыч:

      – Всем на построение! – закричал он.

      Мы потопали на выход.

      Я вспоминаю нашего мастака, и думаю, сейчас бы ему здорово прилетало за внешнее сходство с Джо Байденом. Вылитый американский президент, только вместо пересаженной неясно откуда шевелюры – редкие кудряшки на розовом черепе.

      Мы построились, по бокам от нас встали шеренги из соседних вагонов. Мастера устроили перекличку. Из первого санитары вывели двух пацанов. Оба ловили на себе каких-то насекомых.

      – Прикинь, – толкнул меня кто-то из наших, – наши хоть кроликов ловили, а эти блох.

      Ситыч повернулся на шёпот. Миша, не дожидаясь, рявкнул:

      – Р-разговорчики в стр-рою!

      Наступила тишина. Первая группа пересчиталась, двоих бедолаг упаковали в РАФик5.

      Ситыч развернулся к нам со списком. Лампа, висящая на растяжках над нашей площадкой, давала слишком мало света. Он стянул очки с носа и, держа их перед списком, начал зачитывать фамилии.

      – А… Аби… Абигайлов?

      – Я!

      – Бак… ла… нов?

      – Я!

      – Бе-е… не… диктов?

      – Я!

      Когда дошла очередь до фамилий наших ночных охотников, кто-то из второго ряда тоже крикнул:

      – Я!

      – У меня все на месте. – Развёл руками Ситыч.

      Один из медиков посмотрел на нас с сомнением, залез в вагон, но вглубь заходить не стал. Провели перекличку и в третьем вагоне, новых нарушителей не обнаружили. РАФик с горемыками укатил на хутор Пятницкого6

      – Орлы! – потряс кулачком Ситыч нашей шеренге. – Мои бойцы за здоровый образ жизни!

      – Радстратьсятащмастер! – Лихо проорал Миша в ответ и счастливый Ситыч пошёл досматривать сон.

      Утром Вадик с Владиком бегали по вагону со слезами на глазах:

      – Пацаны, вы настоящие… Настоящие…

      Выговорить, кто мы “настоящие…” от избытка чувств у них так и не вышло. Миша поймал обоих, обнял за шеи по-отечески, так, что на дурных лбах вены повздувались.

      – Ну, что, – сказал он, – теперь вы у нас “Кролики”. И вам круто повезло. Если б вас штырило так же, как соседей, стали бы “Блохами”.

      С тех пор

4

Психоневрологический диспансер. Если ставили на учёт, о перспективах хорошей работы можно было забыть на всю жизнь

5

РАФ – Рижский автозавод, производил микроавтобусы

6

Севастопольская психбольница