Просто шли по дороге звери…. Наталья Захарцева (Резная Свирель)

проникает вязь тире и точек. Бабушка, приняв радиограмму, надевает гермошлем в цветочек и летит проверить космодромы, пункты, маяки и гарнизоны.

      Радуйтесь, леса и водоёмы, веселитесь, тигры и бизоны. Астероид – баба Надя в деле. Чёрная дыра – а ну, вылазьте. В марсианской крохотной артели ей однажды предлагали бластер. Не взяла, хотя просили. Очень. Поболтали, поиграли в карты. Баба Надя убивать

      не хочет.

      Не по-христиански это как-то.

      Дорогие ситхи, бога ради, бросьте воевать, заткните гейзер. И молва идёт про бабу Надю до Альдебарана с Бетельгейзе.

      В облаке космического газа, через мили, кальпы и причалы бабка возращается на базу, то есть к кошке. Чтобы не скучала. Кошка не скучает, право слово, кошка – о любви, а не о скуке. Точит когти, хвастает уловом. Бабушка задраивает люки, приглушает звуки, чин по чину. Космолёт невидим, сумрак липов. Кошка носит звёзды, молодчина. Надя пришивает к небу рыбов.

      Жук

      Апрель смеётся в форточку – весна, поэтому

      не хочется о грустном. Течёт ручей, прокладывая русло для менестрелей среднего звена. Философы грустят о вожаке. Теперь у нас философов навалом.

      А чтобы ты от скуки не зевала, послушай лучше сказку о жуке.

      Из офиса выходит человек – ни тряпка, ни подлец, ни махинатор.

      Берёт в ларьке бутылку лимонада в обычный день, допустим, что в четверг. Звенят трамваи. Человек идёт, садится на скамейку рядом с домом.

      По телу разливается истома, и человек смеётся, идиот.

      И к человеку прилетает жук. Чернильный жук нормального размера. Ни фея, ни виверна, ни химера.

      Жук говорит: я рядом посижу.

      Жук говорит: я на тебя смотрю, какой же ты огромный и великий. Наверно, прочитал большие книги, возможно, дочитаешь к сентябрю.

      А я вот жук, я жёсткое крыло, я куча лапок, но довольно сильных. Люблю цветы, арбузы, апельсины, конфеты (просто в голову взбрело).

      Мне почему-то кажется – ты бог, хранитель истин, альфа и омега. А я вот спал, мне снилось много снега. И неужели я кому-то плох?

      Сосед жука ответствует ему: какой я бог, я даже не летаю. Вот жизнь моя дурацкая, пустая. Устроена давно не по уму. На кухне табуретка и плита. В гостиной шкаф, диванчик и драцена. А если вам нетрудно, драгоценный, извольте научить меня летать.

      Что проще? – жук кивает, – не впервой. Нормальный жук, на комплименты падок.

      Небольно лезут крылья из лопаток, и человек летит над мостовой, хотя его полет не разрешён.

      Над стадионом, мачтой с парусами.

      И человек с жучиными глазами.

      И человеку очень хорошо.

      Пусть лает на него пугливый шпиц, но всех забот – не врезаться в берёзу, не замечая страшную угрозу и деликатно огибая птиц.

      Труба зовёт принять привычный вид. Апрель. Внутри сплошное хали-гали.

      Жук говорил: отлично полетали.

      Жук говорит: понравилось – зови.

      Вот человек бредёт домой пешком и покупает зелень для окрошки.

      А мальчик,