Никакая волна. Александр Старостин

ней и протягивает тарелку, скороговоркой сообщая:

      – Поешь колбаски, быстрей, пока никто не видит, я никому не расскажу.

      – Мама! – вопит Ульяна. – Мама, я не ем мясо не потому, что вбила себе что-то в голову. Мне просто не хочется. Оно мне противно!

      Когда иду в ванную умыться, то вижу стикер, приклеенный Ульяной. И это дома у родителей.

      – Забери меня отсюда! – шепчет она, сжимая мое колено под столом.

      Все пьют и громко чокаются. Утирают губы салфетками.

      Когда мы преподносим подарок, набор для пикника, глаза ее отца увлажняются. Он лезет в полиэстеровую сумку. Раскрывает все отделения, достает оттуда тарелки и скатерть, бокалы и вилки.

      – Ты только посмотри, что подарила наша дочь! – с восторгом говорит он ее матери.

      – То, что нужно, – смеется мама Ульяны. – Для пикника на рыбалке.

      Для шашлыка у горящего склада.

      Для кремированной курицы из духовки.

      9

      На окнах нашей репетиционной базы стоят звуконепроницаемые заглушки, специальные щиты со стальным каркасом и несколькими рядами гипсокартона, проложенного минеральной ватой. Здесь мы репетируем по вечерам.

      – Это, блин, не шаффл, а какие-то триоли! – ссорится Артем с Тощим.

      После трех недель в гипсе я неожиданно осознаю, что соскучился по этой атмосфере.

      В то время как другие проводят начало лета на природе, катаются на роликах и велосипедах, ездят на юг, мы запираемся в этом панцире, заботливо выстроенном и обшитом, врубаем усилители и уплываем в другую реальность.

      Кевин Шилдс из My Bloody Valentine оценил бы такой подход.

      А еще Дин Гарсия из Curve.

      Здесь все, кроме Фила. После недавней ссоры со своей подружкой он взял несколько выходных, чтобы прийти в себя. Как правило, это означает пьянство и компьютерные игры.

      Мы прогоняем по кругу несколько музыкальных кусков. А в перерыве я предлагаю обсудить будущую фотосессию. Ника, все это время сидевшая тихонько в углу, с готовностью приподнимается, словно лектор перед докладом.

      – Только сразу не отказывайтесь. Я придумала оригинальное решение, – говорит она.

      На ней шифоновая юбка выше колена, обтягивающий желтый джемпер, а в ушах большущие серьги-кольца.

      – Уже что-то, – нарочито скучающим тоном замечает вокалист Энди. – А то если фотосессия, так обязательно на фоне банального лесопарка.

      Он садится напротив большого зеркала, прислоненного к стене, и начинает буравить Нику взглядом, словно проверяя на прочность.

      Ника сконфуженно смотрит на потных, вытирающихся после репетиции мужиков и явно не знает, как реагировать.

      Энди отчасти прав. В «Дилэй» приходят тысячи фото, но оригинальные идеи – редкость. Мэнсон на свинье. Или Coil в грязи.

      – Вы же не против чего-то шокирующего? – спрашивает Ника.

      Со своей короткой стрижкой и веснушками она похожа на школьницу, старающуюся быть убедительной. Но все ее предложения звучат в вопросительной интонации. Будто она соревнуется