Не ведомы пути богов. Таня Листова

даже в Диору…

      – Думаете, сможем вернуть шахты? – спросил по дороге назад Айшик.

      – Хотя бы очистить лес… – вздохнул Енька.

      Говорят, в Рашире умеют лечить лес. Может, и бред. Разве кто-то поверит ведьмам?

      Деревья за обочиной укоризненно шелестят листвой, посматривают вечерними тенями…

      Переночевали в Северьке, небольшой станице, с лавкой и комнатой для гостей, и с утра снова выдвинулись в путь. Болела голова, мутило желудок, но ничего не сказал лейтенанту – пройдет. На следующей остановке на ночлег, на большом постоялом дворе солидной слободы, наткнулись на местную стражу. Воины вытаращились на дружину и быстро ретировались, но спустя десять минут в таверну заявился запыхавшийся местный сквайр…

      Енька как раз ковырялся в тарелке за одним из столов – стража расположилась за другими, аккуратно постукивая ложками, дабы не мешать высоким господским думам. Дверь открылась, и один из бойцов скромно уведомил, что сквайр Полесицы просит приема… Пропустить?

      Черт. Только этого не хватало. Совершенно нет настроения общаться с местной аристократией, да и чувствовал себя неважно. Но не прогонять же благородного дорна?

      Местный барин оказался невысоким и грузным, бойко подкатил к столу и, не тратя слов понапрасну, пригласил к себе в поместье. Дабы высокая княгиня могла нормально поужинать и по-человечески почить.

      Мать твою! Енька понятия не имел, как реагировать. Согласиться? Ужасно не хочется. Отказать? Как увяжется с правилами вежливости? Может, у князей вообще принято останавливаться не в дорожных тавернах, а в благородных домах? И откровенное предпочтение постоялого двора попросту унизит местного сквайра?

      Вздохнул и кивнул. С первых дней ссориться, показательно демонстрируя заносчивость, было глупо. Айшик напрягся, охрана отодвинула тарелки…

      – Настоятельно прошу не усердствовать, – порекомендовал офицер на выходе дорну. – Госпоже надо выспаться, сегодня был трудный день.

      – Эйд… – обиженно засопел в ответ пан.

      Поместье Лиоль было аристократичным. П-образный двухэтажный особняк с колоннами на входе, тополиная подъездная аллея. Владычицу Аллая встречало на ступенях все население: худенькая приятная доресса, важный десятилетний наследник, вовсю пытающийся казаться взрослым, и девчушка лет пятнадцати. Ниже у ступеней выстроились караулом человек семь слуг. Княжеская стража дружно простучала копытами по аллее и притормозила у ступеней – Енька шустро спрыгнул, чтобы вежливый дорн не успел подать руку (понятия не имел, как приземляться с чужой помощью), и прошелестел платьем ко входу, пытаясь быть спокойным.

      Это было трудно. Неестественно. Чувствовал себя… королевой, с головы до ног облобызанной тысячью подданных. Выше некуда. Но если бы, к примеру, на ступеньках оказался Бугхтуз, сквайр Городеи, – вряд ли смог бы что-нибудь из себя выдавить: сильны в нас втравленные с детства шаблоны…

      – Моя супруга Рия де Лиоль, хозяйка Лиоля, – представлял семейство польщенный хозяин, – сын Рикки и дочь Шаюль… –