Манная каша. Симолина Пап

уходим, – заявил Ганс и дернул Грету за руку.

      Грета попробовала высвободить руку. Но Ганс настойчиво тянул ее за собой. Чтобы не вышло сцены, пришлось подчиниться.

      – Я сейчас вернусь, – кивнула она друзьям.

      Он заставил ее надеть плащ и выйти на улицу. Было черно, безлюдно, моросил дождь. Грета остановилась.

      – Ну, в чем дело? – сердито спросила она.

      – Мы должны уйти. Ты что, ничего не заметила? До чего ты наивна!

      Грета молчала. Вдалеке прошуршал автомобиль. И опять все стихло. Потом в здании, словно внутри волшебной шкатулки, прозвучал долгий первый звонок.

      – Я возвращаюсь, – всполошилась Грета, – как хочешь.

      – Не оставляй меня одного. Пожалуйста, – жалобно проговорил Ганс, – разве ты не видела, как оскорбительно он меня разглядывал, этот классический музыкантишка, на что он намекал? Ты наивна, но я-то в этом разбираюсь. Он запал на меня.

      – Чепуха, – запротестовала Грета.

      Ганс, воспользовавшись ее растерянностью, увлекал ее все дальше по мокрой черной улице.

      – Я буду верен тебе, – пообещал Ганс.

      – Зачем ты врал? Врал, что ты музыкант и мой жених?

      – Но это правда.

      – Что – правда?

      – Что я буду играть на виолончели и женюсь на тебе.

      – Зачем, зачем ты не дал мне дослушать Марка, зачем устроил все это представление? Неужели нельзя, чтобы всё было хорошо? – наконец упрекнула она.

      – Нельзя! Я себя уважаю. И с голубками не общаюсь.

      – Не смей сравнивать Марка со всякими там птицами! – Грета захлебнулась словами и замолчала.

      Дома Ганс упаковался в ее розовый махровый халат и улегся смотреть телевизор, а Грета принялась вытирать пыль. Она металась по дому, кусала губы, ломала пальцы и роняла метёлку. Она ненавидела процесс уборки пыли. Вспомнила, как Марк улыбался, и что сказал ему Ганс, и что сказал Ганс про него, бросила пыль и шагнула к Гансу.

      – Послушай, – она забрала у него пульт и решительно обеззвучила телевизор, – послушай, мы с тобой катастрофически не сходимся характерами. Нам не стоит оставаться вместе…

      Ганс метнул на нее презрительный взгляд.

      – Тебе нравится унижать меня. Ты специально ждала, чтобы я сделал тебе предложение, чтобы притвориться, что я тебе не нужен.

      – Я не ждала. Это недоразумение. Я не собираюсь замуж.

      – Унижайте, оскорбляйте, преследуйте. Правильно. Все вы такие.

      – Никто тебя не обижает. Все будет хорошо. Ты симпатичный, найдешь себе подходящую подружку.

      – Я вернусь в свою комнату и сразу же перережу себе вены. А я так верил в тебя…

      – Но почему именно в меня? Ты ведь жил до сих пор без меня, мы даже не были знакомы, и ничего, – запротестовала Грета.

      – Я не могу жить один.

      – Живи с родителями. Я ведь тебе чужая.

      – Мама меня не любит. Папа меня истязает. Он берет жесткое махровое полотенце и натирает мне спину до крови. Он садист. Иногда он трет меня щеткой для