Подлинная история баскервильского чудовища. Михаил Харитонов

вы не могли снять уличную девку. Значит, самое банальное: врачебные услуги. Кто-то из ее клиентов срочно нуждался в докторе… Так?

      – Это не ваше дело, – сквозь зубы процедил Ватсон.

      – А вы злитесь. Не переживайте, Ватсон, эта девочка сводила с ума даже членов Парламента. Вы были всего лишь очередным мотыльком, привлеченным пламенем свечи. Мотылек знает, что пламя губительно, но все же бросается в него, повинуясь неодолимому инстинкту. Вот и вы бросились в пламя, зная, что рано или поздно в нем сгорит ваше состояние, положение и репутация в глазах общества. Но вас подталкивал основной инстинкт, заложенный в мужской природе. Лично я вас не осуждаю.

      – И напрасно, – сказал Ватсон.

      – Что это? Раскаяние? Не слишком ли поздно, дорогой доктор? Ведь вы давали девочке соверены за ее нехитрые услуги. Что вы при этом чувствовали? Молчите?

      – Если вас это интересует – ничего, кроме отвращения, – холодно сказал доктор.

      – Бросьте, Ватсон, бросьте! Отвращение, сожаление – это все пустые слова. А вот горячая плоть – это реальность. Она была очень аппетитна, эта маленькая чертовка, настоящий лакомый кусочек. А помните, как вовремя у старика Кросса случались эти его знаменитые провалы в памяти? Он, должно быть, даже не узнавал вас, когда вы утром, крадучись, выходили через черный ход? О человеческая наивность! У старика Эммануила Кросса все в порядке с головой, по крайней мере когда речь идет о деньгах. Рано или поздно эта парочка – отец и дочь – принялась бы доить вас по-настоящему. Обычно партию начинал отец. Но маленькая Анна решила сыграть в свою игру – ей нужны были деньги, а папаша Кросс скаредничал… Она ведь сказала вам, что беременна?

      – Какое это сейчас имеет значение? – пожал плечами доктор.

      – И верно, никакого. Но для вас тогда это имело огромное значение. Ваша семья, ваше положение, даже ваша слава – а репутация летописца деяний Шерлока Холмса чего-нибудь да стоит – все оказалось под угрозой из-за мимолетной страсти… А ведь бедная девочка хотела от вас всего лишь сотню фунтов – не так-то и много. Но вы испугались так, что решили смести с дороги это случайное препятствие. Что ж, это по-мужски. Мы, итальянцы, люди с горячей кровью, уважаем людей, способных на риск. Вы рискнули и проиграли, доктор. И теперь вы находитесь в наших руках.

      – Вы поторопились выкладывать карты на стол, – сказал Ватсон. – У вас ничего нет, кроме моего предложения и моего признания, сделанного здесь, в этом притоне, в компании подозрительных лиц. Если я смог отрезать груди и вспороть живот Анне Кросс, я смогу и солгать под присягой. У вас нет никаких доказательств. Пожалуй, я засиделся в этом грязном кабаке, – добавил он, собираясь вставать.

      – Che cazzo! – итальянец ударил по столу кулаком. – Вы думаете, что сорвались с крючка? Не тут-то было! Тот эскиз, о котором я упоминал, – он вас обличает. Старик начал рисовать очередную картину, и на сей раз главным героем были вы. Как вы понимаете, сюжет был очень вольный. Но вы бы оценили этот шедевр и обязательно приобрели