Грешник. Сьерра Симоне

грустной улыбкой.

      – Это правда.

      – Что ты уже много лет так не танцевала или что слишком молода для таких слов?

      – И то и другое, – отвечает она все с той же грустной улыбкой. – И то и другое правда.

      Я слегка кружу ее на месте, подталкиваемый эгоистичным желанием увидеть, как подол платья колышется и шелк облегает ее тело. При виде этой картины мне приходится подавить рвущееся из груди рычание. Господи, эти бедра. Эта талия. Эта маленькая упругая грудь, скрытая лишь тонкой тканью. Она отлично поместится в ладони. Я притягиваю Мэри к себе, медленно скользя рукой по ее спине и подразнивая, касаюсь обнаженной кожи вдоль бретелек.

      Она вздрагивает от моего прикосновения, ее губы приоткрываются, а веки тяжелеют. Я замедляюсь, отпуская ее руку, чтобы провести кончиками пальцев вдоль ее подбородка.

      – Мэри, – бормочу я.

      – Шон, – выдыхает она и произносит мое имя так, словно ждала этого момента: без колебаний, без опасений, без обычной неловкости, которую испытывает человек при знакомстве. И звук моего имени на ее губах пробуждает глубокую, пьянящую потребность, что-то знакомое и одновременно незнакомое, подобно молитве, читаемой на неведомом языке в религиозном экстазе.

      – Ты все еще хочешь, чтобы я тебя поцеловал? – спрашиваю тихим голосом. Теперь она кажется готовой – на лице ни капли страха, но я хочу убедиться, что она жаждет этого так же сильно, как и я, хочу, чтобы она сгорала от желания прикоснуться к моим губам.

      Она моргает, глядя на меня, ее глаза сверкают от возбуждения, и когда я провожу пальцем по ее пухлой верхней губе, Мэри снова вздрагивает.

      – Я хочу этого, – шепчет она. – Поцелуй меня.

      Наклоняю голову и обнимаю ее крепче, всем телом ощущая ее упругие соблазнительные изгибы, и только собираюсь заменить палец губами, попробовать, наконец, ее на вкус и целовать до головокружения… как по воздуху разносится резкая приглушенная мелодия поп-музыки.

      И тут вдруг из моего кармана начинает петь Кеша. (Да, мне нравится Кеша. А кому нет? Она классная.)

      – Э-э-э, – произносит Мэри.

      – Черт, – матерюсь я, отстраняясь от Мэри, чтобы нащупать свой телефон, и отхожу в сторону, когда мне наконец удается ответить на звонок и поднести телефон к уху.

      – Шон, – раздается из динамика голос моего отца. – Мы в отделении неотложной помощи.

      Я нетерпеливо встряхиваю рукой, чтобы отодвинуть манжету рубашки с часов и посмотреть время.

      – В медицинском центре университета Канзаса?

      – Да.

      – Я вижу отсюда больницу. Буду через десять минут.

      – Хорошо, – говорит папа. – Будь осторожен на дороге… Я имею в виду, лишние пять минут ничего не изменят…

      Он замолкает в растерянности. Я знаю, что он чувствует. Мне отлично знакомо это состояние, когда в голове туман и ты не можешь ясно мыслить, испытав выброс адреналина, пока торопишься доставить близкого человека в больницу.

      Я вешаю трубку и оглядываюсь на Мэри, которая покусывает нижнюю губу, озабоченно нахмурив брови.

      – Все