Бабье лето (сборник). Мария Метлицкая

на него. Что ж, если я приняла эти правила игры, то нечего выпендриваться. Будем делать вид, что для меня это рядовая ситуация. Господи, только бы не упасть, как дрожат ноги!

      Он долго возился с ключами, и она поняла, что это не его квартира. Они вошли в сумрак прихожей, и он нащупал кнопку выключателя. Она огляделась: это была типовая однокомнатная квартира, явно убежище холостяка.

      – А ты предусмотрительный, – усмехнулась она.

      – Это квартира брата, – ответил он. – Брат месяцами торчит в Новосибирске, у него дела.

      – А ты, как я понимаю, поливаешь цветы, – с сарказмом бросила она.

      Они прошли на кухню, и он налил в чайник воды. Она смотрела на него и думала: «А он, наверное, ходок еще будь здоров. А что, такие мужики еще о-го-го как в цене. Только зачем ему я? Наверняка может рассчитывать на кое-что и посвежее, и получше. Например, на разведенку лет тридцати пяти».

      Они долго пили чай, пытаясь скрыть возникшую неловкость, а потом она поднялась со стула и сказала:

      – Ну, мне пора. Ты едешь или останешься здесь?

      – Я отвезу тебя, – ответил он.

      В коридоре он подал ей пальто, а потом порывисто и отчаянно прижал к себе и поцеловал в плотно сжатые губы.

      – Не ведаем, что творим, – пробормотала она и обняла его за шею.

      Господи, а ей казалось, что она уже все и давно знает про эту жизнь. Что вряд ли ее можно чем-то удивить, а тем паче потрясти.

      Она лежала у него на плече и водила пальцем по его животу.

      – Надо двигаться, – вздохнула она. – А как не хочется. – Она тихо засмеялась.

      Он наклонился и поцеловал ее закрытые глаза.

      – Завтра увидимся?

      – Ну ты разогнался! Такими темпами! И потом, завтра тридцатое.

      – И что? – не понял он.

      – Эх ты! – улыбнулась она. – Тридцатого все порядочные хозяйки варят холодец.

      Он рассмеялся.

      В машине они молчали, только иногда, освободившись от руля, на светофоре, он брал ее руку. У подъезда она торопливо чмокнула его в щеку и уже с тревогой посмотрела на свои освещенные окна на пятом этаже и выскочила из машины. Поднявшись на лифте, она выглянула в окно общего коридора. Его машина все еще стояла у подъезда.

      А потом была суета и предновогодняя колготня. Ей почему-то вздумалось позвать гостей – впервые за последние годы. Она летала по квартире, не чувствуя усталости, зачеркивая на листке бумаги уже выполненные пункты – гусь с яблоками, салаты, пирог с капустой, «Наполеон».

      Пришли соседи, милая немолодая пара с внучкой, приехала сестра мужа, одинокая, нелюбимая золовка, точная копия братца – угрюмая, вечно недовольная всем и вся. Но Стефе было на все наплевать. Она рассаживала гостей, резала пироги, укладывала румяного красавца гуся на блюдо, украшала салаты.

      – Что-то ты, мам, какая-то возбужденная, – точно подметила, поджав губы, дочь.

      – Все вам плохо, – откликнулась она. – Может же быть у человека хорошее настроение!

      – Да? – скептически удивилась дочь. – С чего бы это, интересно?

      Она улыбнулась и повела плечом:

      – А просто так.

      – Ну-ну, – мрачно заключила дочь.

      В