День, когда пала ночь. Саманта Шеннон

внизу, то и наверху, – подсказала Тунува.

      Сию кивнула.

      – В те дни Лазией правил Селину Онйеню. Он видел, как обращается в хаос Юкала. Воды ее смердели и вскипали. Первым делом он отправил воинов сразить змея, но Безымянный расплавил их плоть и усеял озерные берега их костями. Тогда сельский люд стал жертвовать зверю овец, коз и быков. Когда же перевели всю скотину, Селину осталось одно. Он вышел из дворца и приказал, чтобы люди каждый день бросали жребий, решая, кому быть жертвой.

      «Сто двадцать имен».

      – Селину принес великий обет, – сказала Сию. – Свою жизнь он предложить не мог, но на жребиях писали имена его детей. На сто двадцать первый день из горшка с черепками выпало имя его дочери принцессы Клеолинды. Клеолинда терзалась все эти дни. Она видела страдания своего народа, посылающего на смерть даже детей, и клялась сама сразиться со зверем, потому что была искусной воительницей. Селину запретил ей. Но когда Клеолинду избрали жертвой, ему ничего не оставалось, как послать ее навстречу судьбе. И за то его имя навеки – Селину Верный Слову. В день, когда Клеолинде предстояло умереть, в Юкалу прискакал странник с Запада, искавший себе славы и венца. С ним был редкостной красоты меч, именем Аскалон. Тот человек объявил, что меч заколдован и он один может сразить змея, но двигала им не жалость. За свой клинок инисский рыцарь выдвинул два условия. Первое – чтобы народ Лазии обратился в его новую веру Шести Добродетелей. И второе – возвращаясь в свою страну, он хотел увезти с собой невесту, Клеолинду.

      Сию закашлялась. Тунува подала ей кубок с ореховым молоком промочить горло.

      – И что же? – спросила Тунува. – Что сказала Клеолинда?

      Откинувшись, Сию опустила голову ей на плечо.

      – Она просила отца изгнать рыцаря, – сказала Сию. – Даже в отчаянии она не желала видеть свой народ на коленях перед иноземным королем, но, когда она вышла навстречу смерти, рыцарь последовал за ней. И когда Клеолинду привязали к камню и Безымянный поднялся из смрадных вод, чтобы взять свою дань, рыцарь встал против него. Но Галиан Беретнет – так звали рыцаря – был труслив и глуп. Ядовитый дым и огонь свалили его. Клеолинда подхватила меч. От отравленных берегов озера Якпа до глубин Лазийской пущи она гнала Зверя Горы, отступавшего к своему логову. Достигнув этих мест, Клеолинда в изумлении узрела прекрасное дерево – выше всех, что она видела в жизни.

      Эта картина была изображена на многих стенах обители. Дерево с золотыми апельсинами и обвивший его ствол красный зверь.

      – Они сражались день и ночь, – рассказывала Сию. – Наконец Безымянный опалил Клеолинду огнем. Та бросилась под дерево, а увлеченный погоней зверь не сумел поджечь ничего, укрытого его тенью. Клеолинда умирала, и тут дерево подарило ей свой плод. Из последних сил она надкусила его, и тогда мир вокруг озарился светом. Она слышала землю, чувствовала в крови ее тепло, и огонь тоже вдруг стал ей послушен. Снова она сразилась со зверем и вонзила меч меж его чешуй, и Безымянный был наконец усмирен.

      Тунува