Сны и реальность Саймона Рейли. Анастасия Калямина

того, как я услышал звон разбитого стекла. Это был мой стакан. Мне сразу захотелось убрать осколки, но прибежала санитарка и быстро, профессиональным движением рук, всё убрала. Я огляделся.

      Это место было наполнено людьми, стоящими в очереди в регистратуру, сидящими, лежащими, больными, здоровыми… «Какой сейчас час? – подумал я. – Почему их так тут много?» И тут я вспомнил свою причину пребывания здесь! Я побежал в тот коридор, в который увезли маму, но охранник не пустил. Пришлось вернуться на стул.

      Люди вокруг шумели и маячили, их голоса сливались в один большой звуковой поток, в котором невозможно было ничего разобрать. Томительные часы ожидания ползли, словно улитка. Становилось страшно от неизвестности, а ещё мучило то чувство, когда ничего не можешь делать и нужно только ждать… Охранник пилил меня своим пристальным строгим взглядом, и я боялся подняться со стула. Казалось, ещё немного – и я точно прирасту к месту, пущу корни и стану большим фикусом, которому выделят отдельный красивый горшок и будут бережно поливать. Поглядывание на огромные белые часы, висящие на облупленной стене, не спасало ситуацию. Стрелки ползли медленно, почти стояли. Складывалось ощущение, что время застыло и никак не хотело идти. Затекла задняя часть – та, на которой всё человечество сидит. Я попытался устроиться удобнее, повернулся боком к окну, сложив ногу на ногу, положил локоть на спинку стула и подпёр голову.

      Мысль о том, что из этого длинного коридора никто не выйдет и не скажет ничего про маму, что мне придётся сидеть на этом стуле ещё и ночью, а может быть, и следующий день, и вообще – целую вечность, очень пугала. Сознание медленно погружалось в раздумья… Может, они никогда и не вспомнят, что я здесь сижу? Хотелось, чтобы мама сама вышла в холл, подошла ко мне и сказала, что всё хорошо, и чтобы мы ушли. Эти люди, стоящие в очереди, такие чужие! Никто не подойдёт, не обнимет, не скажет, что всё хорошо, не заберёт к себе, пока мама болеет. Вот она очнется, сообщит врачам, что сын нужен ей, и меня позовут. Её вылечат, и мы поедем домой. Только нужно дождаться… Голова ударилась о подоконник, я очнулся.

      Ко мне подошла низкорослая немолодая медсестра, у которой была короткая стрижка на кудрявых рыжих волосах. За окном начинало темнеть.

      – Мальчик, а что ты здесь делаешь? – спросила она спокойным и тёплым, словно мамин морс, голосом. – Ты уже довольно долго здесь сидишь.

      – Жду, – ответил я, вздохнув. Было ужасно грустно от сложившейся ситуации, а ещё страшно, что вокруг столько незнакомых людей.

      – Может, тебе домой пойти?

      Я помотал головой, хотелось заплакать. Но я не позволил себе этого, я же мужчина, а мужчины не плачут. Кто-то точно мне это говорил. Только кто? Да и вообще, никто про меня не забудет, мама скажет, что я её сын, позовёт к себе.

      – Кого ты ждешь? – мягко спросила медсестра, присаживаясь на соседний стул.

      – Маму, Фолию Рейли, – тихо сказал я, не поднимая глаз и разглядывая свои ногти.

      Она догадалась, что сижу я здесь очень долго, почти целый день:

      – Хочешь, я принесу тебе