Сны и реальность Саймона Рейли. Анастасия Калямина

маленьким ребенком доставляло ему удовлетворение. Веригус прошипел мне в ухо: «Радуйся, что я не швырнул тебя в камин!» Отвесил пощёчину, которая оставила красный след на щеке, и бросил меня в темноту шкафа. Там я ударился лбом о заднюю стенку и был заперт наедине с головной болью, жжением щеки и тошнотой.

      Поколотившись в дверки, так и не получив свободы, я опустился на дно шкафа, тяжело дыша, и разревелся пуще прежнего. «Несправедливо бить и запихивать в шкаф, я же не делал ничего плохого. Подумаешь, нарисовал какую-то рожицу!» Затем я услышал ругань. Отчим орал на маму. А через миг – громкий удар и мамин крик. Веригус её ударил! В ужасе я закричал так громко, насколько мог. Секунду спустя страх парализовал всё мое детское естество и звук моего голоса куда-то пропал. Я кричал, но сам себя не слышал. От этого мне стало совсем плохо, захотелось испариться, исчезнуть, перенестись вместе с мамой в другое место, туда, где мы были счастливы давно-давно…

      Для меня это был настоящий кошмар…

      После того случая моя мать с Веригусом развелась, хоть он и сопротивлялся, а я перестал разговаривать, по ночам видел кошмары с участием Веригуса, который пытался меня придушить, а я кричал, кричал со всей силы, но меня не слышали.

      Мы уехали обратно в Лесвинт. Там мама водила меня ко всяким детским психологам и неврологам, чтобы вернуть сыну дар речи, но они не сильно напрягались в своих начинаниях помочь. Наверное, большинство из них были шарлатанами, а те, кто к этой категории не относился, не знали, как справиться с моим стрессом. Конечно, о моей проблеме узнали. На помощь пришла знакомая маминой сестры, которая, потратив два долгих и кропотливых года, всё же заставила меня заговорить снова.

      Эти события остались далеко позади, а мне уже исполнилось десять…

      Мама сидела на кухне и красила ногти алым лаком. Настроение у неё было паршивое, а причиной всему – Веригус. Она не виделась с ним больше двух лет, но позавчера этот объект нарисовался в нетрезвом виде к нам в дом и умолял маму снова вернуться к нему, за что был послан не в самой корректной форме полем через лес. Покидая дом, Веригус предупредил, что Фолия ещё пожалеет.

      Тяжело вздыхая и потряхивая кистями рук, чтобы лак сох быстрее, мама встала и вышла с кухни. Пройдя по тесному коридору, она дошла до моей двери и, стараясь не испортить маникюр, аккуратно постучалась.

      – Да, мам?

      – Саймон, сынок, хватит спать… – начала она.

      – Так я встал уже.

      Я быстро подошел к двери, чтобы продемонстрировать проснувшегося себя.

      – Вот и молодец! – кивнула мама, потрепав меня по светло-русым волосам.

      Глядя на неё, я понял, что Фолия чем-то расстроена, причём очень сильно.

      – Что-то случилось?

      – Нет, ничего особенного. Пустяки, по работе, – ответила она наигранно-твердым голосом.

      – Ничего серьёзного? Не уволили хоть…

      – Пусть только попробуют! – хмыкнула мама. – Просто надо кое-что