Из века в век. Тамара Шаркова

Ивановна промыла рану перекисью и перебинтовала ногу. Потом сказала, что нужно поехать в травмопункт и сделать укол от столбняка. Я поблагодарил и пообещал сделать все, как она советовала.

      Мне было неловко, что я испортил Гришане прогулку, но парни вели себя так, будто ничего особенного не произошло. Доставили меня домой и отправились прежним маршрутом.

      Я несколько раз проковылял из кухни в Логово и обратно, что-то почеркал в тетради по русскому и завалился в постель до прихода отца часов в десять. Чтобы не испачкать белье, надел на раненую ногу два носка: один свой и один Стояна. Заснул почти мгновенно. Ночью мне снились кошмары. Какие-то мясники рубили мясо на чудовищных колодах и все ближе и ближе подходили ко мне, а я будто прирос к земле.

      Когда я проснулся в холодном поту, в комнате горел свет, а на кровати сидел папа и осторожно стаскивал с ноги очередной носок. Одеяло валялось на полу.

      –Ты так кричал, что у лифта было слышно! Что, Юра, что случилось?

      Он говорил и осторожно разматывал бинт. Я приподнялся на локте, ступню дергало.

      –Чем поранился?

      –На гвоздь напоролся.

      Слипшийся от засохшей крови бинт перестал раскручиваться.

      Отец вышел из комнаты и быстро вернулся с клеенкой и бутылочкой перекиси.

      –Чем-нибудь смазывал?

      –Перекисью.

      –Хорошо. Теперь потерпи, я размочу и сниму повязку.

      Ступня без бинта оказалась опухшей с багровым синяком у пальцев. Отец приложил к ране бинт, густо смазанный какой-то гадостью от доктора Дагмарова, и опять перевязал ногу. Потом принес мне чаю, выключил свет, но уходить не стал, а устроился в кресле у кровати.

      –Спи.

      Утром отец разбудил меня и велел одеться.

      –Сможешь идти?

      –А если нет? – неожиданно для себя развязно произнес я.

      –Тогда попробуешь опираться на дедушкину палку, – невозмутимо ответил папа.

      В конце концов выяснилось: единственное, что я могу, – это допрыгать на здоровой ноге до прихожей и натянуть куртку.

      Тогда, ни слова не говоря, отец подхватил меня на руки, вынес на улицу, остановил частника и привез в больницу. Там мне наложили новую повязку и вкатили укол под лопатку.

      Да, еще фотографию скелетную сделали! Жуть! Костлявая нога голода!

      Дома я весь день валялся на кровати – бритый, перебинтованный и совершенно несчастный.

      Доктор Дагмаров приехал на следующий день. Этот провел настоящее дознание и осмотрел не только ногу, но и велосипед.

      –Нашел себе новое развлечение! – гремел он. – Ноги гвоздями протыкать! Сектант несчастный! И такая стойкость духа! Молча помирал в моем грязном носке!

      –Я чистый взял!

      –Молчи! В любом случае, я его лишился! Не хватало, чтобы меня звали "Стоян – кровавый носок". Устроил тут бунт на корабле!

      –Может, я на берег хочу списаться.

      –Послушай, селявка, не буди во мне