Черный город. Фернандо Гамбоа

к своим губам и затем жестами попросил меня разбудить Касси и профессора.

      – Что тебе нужно, Иак? – угрюмо спросил я его, еле ворочая от усталости языком. – Ты пришел сказать, что нам уже пора убираться восвояси?

      Туземец в смущении опустил голову.

      – Я что-то приносить для вы, – тихо произнес он.

      – Подарок на прощание? – пробурчал я, даже не пытаясь скрывать своего дурного настроения.

      – Нет, нет… – Иак отрицательно покачал головой. – Это быть просто… – Он, по-видимому, попытался подыскать подходящее слово и, не найдя его, снял со своего плеча и положил себе на колени сумку, сделанную из пальмовых листьев.

      Затем, засунув в эту сумку руку, он достал из нее ржавый латунный ларец размером с коробку для обуви. На его крышке виднелось какое-то выпуклое изображение, похожее на щит.

      Иак с благоговейным видом показал мне взглядом на этот ларец, а сам при этом все время посматривал по сторонам – похоже, он боялся, что его кто-то может увидеть.

      – Это принадлежать мой отец, – торжественно сказал он. – А раньше принадлежать отец мой отец, от который я получить имя «Иак».

      Он снял крышку с ларца – причем снял с таким трудом, что мне невольно подумалось, что снимал он ее, видимо, не часто.

      – Я быть виновный в то, что brancos люди идти в земля, где жить морсего, – прошептал он. – Старики запрещать мне это делать, но я хотеть знать, кто быть мой дедушка. – Иак посмотрел на меня с горестным видом, и мне показалось, что он нуждается в сочувствии. А может, ему нужно было успокоить свою совесть. – Я не повиноваться и показывать это женщина, который на фотография… и два дни позже она уходить.

      Затем он стал рыться внутри этого ларца, и я при свете маленького пламени смог рассмотреть в нем несколько предметов, выглядевших так, как будто их приобрели у антиквара, – в том числе карманные часы, старые выцветшие фотографии, компас и что-то похожее на поломанный заржавевший секстант. Иак с величайшей осторожностью извлек из-под этих предметов какую-то книгу, у которой, по-видимому, изначально имелась добротная кожаная обложка, но теперь эта обложка была потрескавшейся и заплесневелой, а вся книга напоминала собой слоеный пирог.

      Потом Иак протянул мне эту книгу.

      Я, едва не онемев от удивления, настороженно посмотрел на Иака, терзаясь сомнениями, стоит ли мне брать то, что он мне сейчас дает. Помедлив, я все-таки не удержался, взял эту книгу и раскрыл ее. Хотя бумага очень сильно пожелтела, а кое-где от влажности еще и почернела, я смог прочесть на первой странице заголовок.

      Мое сердце тут же екнуло, потому что я осознал, что здесь, в этой книге, могут содержаться ответы на многие мучающие нас вопросы – а еще и на те вопросы, которые у нас пока даже не возникли.

      – Касси, профессор! – тихо позвал я, с величайшим трудом сдерживая охватившее меня волнение. – Мне кажется, вы должны на это взглянуть.

      19

      Мы, усевшись кружком, склонились над этой книгой, лежавшей теперь на коленях у Кассандры и, как выяснилось, представляющей