Екатерининский парк. Владимир Анин

пришпиливал кнопкой к доске фоторобот «коробейника», как они условились его называть. Повесив портрет, Завадский некоторое время всматривался в него, будто пытаясь что-то вспомнить. Потом отошёл на два шага и снова принялся изучать физиономию «коробейника». Чайкин и Морозов молча наблюдали за ним.

      – Лицо у него странное, уж больно слащавый. Чайкин, не находишь?

      – Есть немного.

      – Морозов, вы уверены, что это… – Завадский подошёл к портрету и щёлкнул по нему пальцем, – реальный человек?

      – Точь-в-точь! – заверил Морозов. – Одно лицо. Он и вправду какой-то немного неестественный, что ли. Потому и запомнился. Такому невозможно было отказать.

      – В каком смысле? – не понял Завадский.

      – Ну, невозможно было от его бус отказаться.

      – Сан Саныч, а что вы-то на него так пристально смотрите? – поинтересовался Чайкин.

      – Да рожа у него какая-то… Глядишь – вроде видел где-то, а вроде … Нет, определённо не видел.

      – А я видела, – раздался позади голос Екатерины Андреевны Романовой.

      – Ё! – только и сказал Завадский.

      – Тёть Кать? – растерянно пробормотал Чайкин.

      – Нет-нет, пусть говорит, – потребовал Завадский и, подойдя к своему столу, картинно поклонился. – Здрас-сь! Не изволите присесть?

      Дождавшись, пока Романова сядет, он брякнулся в кресло и, сложив руки, уставился на неё.

      – Я его знаю, видела много раз, – повторила Екатерина Андреевна. – И да, добрый день Александр Александрович. Простите, что не поздоровалась сразу, просто как-то неудобно было приветствовать ваш напряжённый затылок.

      Завадский в ответ лишь крякнул.

      – Этот господин – уличный торговец, – продолжила Екатерина Андреевна. – Он без конца пристаёт ко мне то с какими-то рекламками, то с безделушками. Признаться, я даже один раз не устояла и купила у него вот это. – Екатерина Андреевна извлекла из сумочки миниатюрное складное зеркальце. – Называется «Чудо-зеркало». Торговец уверял, что оно молодит. Чушь, конечно, но я попалась. Не то чтобы я хотела… омолодиться. Хотя какая женщина этого не хочет? Мне просто стало любопытно.

      – Екатерина Андреевна, – не выдержал Завадский, – давайте ближе к делу.

      – Этот молодой человек, – продолжила Екатерина Андреевна и кивнула на портрет, – каждый день торчит возле метро.

      – Вот это уже информация, – сказал Завадский, вставая. – Кстати, он действительно всё время так мерзко улыбается?

      – Кто не умеет улыбаться, не должен заниматься торговлей, – процитировала Екатерина Андреевну китайскую пословицу.

      – Ну да, конечно. Чайкин, отведи пока задержанного в камеру. Я жду тебя на выходе.

      – Я с вами, – заявила Екатерина Андреевна и, не дав Завадскому возразить, продолжила: – Вам двоим придётся каждому встречному заглядывать в лицо, а я его узнаю издалека. Подойду и подам вам знак. А вы уж не теряйтесь.

      Вместо ответа Завадский махнул рукой и вышел из кабинета.

      Возле метро, как обычно, царило оживление. Такое ощущение, что количество людей, входящих и выходящих из метро, в течение дня не уменьшается. Будто