Екатерининский парк. Владимир Анин

столовой у нас, к сожалению, нет, мы для этой цели приспособили гостиную, куда поставили обеденный стол, доставшийся ещё от моей бабушки. Утром, когда весь день впереди, можно заставить себя соблюсти этикет: накрыть на стол и позавтракать в комнате. А вечером… так неохота таскать туда-сюда посуду!

      Екатерина Андреевна звонко рассмеялась. Чайкин не смог сдержать улыбки, потом фыркнул и неприлично громко расхохотался.

      – Ладно, – сказала, успокоившись, Екатерина Андреевна, – расскажи мне лучше, чем у вас там всё закончилось с Морозовым?

      – Да ничем, – ответил Чайкин. – Есть показания свидетелей, Морозов всё упорно отрицает, особенно после того, как поговорил с этой, с Заболоцкой. Зря мы пустили её к Морозову.

      – Почему же?

      – Потому что теперь он упёрся как бык: ничего не знаю, ничего не ведаю. Но ведь что-то там взорвалось?

      – Правильно. Только надо сперва найти мотив, так? А у Морозова, насколько я понимаю, мотива не было. Может, они там и повздорили на лодке, но… На «Американскую трагедию» что-то непохоже. И насколько я поняла, им нечего было делить. В отличие от той страстной брюнетки, Заболоцкой.

      Чайкин приподнял бровь.

      – Ей пришлось делить с покойной своего мужчину, – пояснила Екатерина Андреевна. – Точнее, не делить, а уступить.

      – Ну и что?

      – Ты не представляешь, на что способна женщина в гневе. Особенно, если её лишают предмета обожания.

      – Ну, это уже прямо какие-то средневековые страсти, – возразил Чайкин.

      – Страсти во все времена одинаковые. Поверь мне, что-то есть в этой Заболоцкой. Мне кажется, она как-то причастна к трагедии в парке.

      – Тёть Кать, вот тут я с тобой не соглашусь. Ты выдвигаешь совершенно необоснованные обвинения.

      – Во-первых, это пока ещё не обвинения, а предположения. А во-вторых, почему же необоснованные? Мне так подсказывает моя интуиция.

      – Интуиция – это не знание, и даже не догадка.

      – Ещё Дюма сказал: предчувствовать – это больше, чем знать. А я чувствую, что она ещё та штучка, вредная и злобная. Под стать твоему начальнику, у них даже фамилии похожие. В общем, присмотрись к Заболоцкой.

      – Сан Саныч!

      Чайкин ворвался в кабинет будто ошпаренный.

      – Что ещё?

      У Завадского с самого утра было паршивое настроение, поэтому он не ожидал ничего хорошего. Точнее, это настроение у его было ещё со вчерашнего дня, когда ему так и не удалось расколоть строптивого Морозова, да ещё пришлось уступить под натиском этой… девицы, Заболоцкой. А всё из-за Чайкиной старухи, будь она неладна!

      – Экспертиза Сан Саныч! – прокричал ему в самое ухо Чайкин.

      – Какая экспертиза?

      – По вчерашнему происшествию.

      – Так быстро?

      – Ну да, – гордо произнёс Чайкин, приосанившись. – Нашёл подход к экспертам, и вуаля! – Он помахал в воздухе бумажкой.

      – Не томи душу!

      – Э-э… – Чайкин заглянул в бумагу. – На теле жертвы обнаружены следы гидроксида натрия.

      – Натрия? – переспросил Завадский.

      – Натрия, – подтвердил Чайкин.

      – Но