Азбука семейной жизни. Маргарита Макарова

уж совсем по буратински. Белый воротничок был чем-то закапан.

      – Не знаю, сама еще не знаю. Так непохоже на Марка. Он такой жизнелюб.

      – Был, – почему-то поправила ее Элла.

      – Такой выдумщик, такой заводила, такой жизнелюб, такой…

      – Весь в своего кузена, – опять припомнила бордель с мальчиком и мулаткой Разина.

      Краснельщикова странно посмотрела на Эллу.

      – Что?

      – Ничего. Нельзя заполнять эстраду чьими-то левыми дочками.

      – Что вы хотите сказать?

      – Хороший у вас набор в этот раз. Левая дочка Перестроева, родственник его жены, родственники его самого… Может хоть раз попробовать отбирать по музыкальным способностям? Я уж не говорю о блондинистых мулатах…

      – Не вам судить. Сами… разве не вы привели своего друга, который умеет работать только ногами и задом? Разве не вы заполнили эстраду…

      – Он один. И это не бордель. Моя дорогая, – примадонну тоже понесло. Наверное, ее заразила фанатка Палкина. Уж чего чего, а связываться с Краснельщиковой явно не стоило. Она уже убрала двоих только за то, что они высказали свое «фа» в сторону мулатки…

      – Ну, мы еще посмотрим, – явно не к месту произнесла Краснельщикова, сузив злобно маленькие глазки.

      Она хлопнула дверью.

      Максим, все еще выяснявший отношениям с двумя фанатками, преградил ей путь.

      – Лора Алексеевна. Как там наш Гиршман? Элла уже отошла от скандала?

      Лора промчалась мимо него, даже не посмотрев.

      Пухлые губы Макса удивленно скривились.

      – Максим, ну…

      – Погодите- ка, девочки. Надо взглянуть, что происходит.

      – Ну ты хоть разреши щелкнуть тебя в этом костюме? Это ведь новый? Да?

      Фанатки явно решили получить хоть что-нибудь.

      Пара снимков решила дело.

      Палкин спокойно шел в гримерку. Он знал, что Элла долго сердиться не умеет. А сейчас и вообще ей было не до того.

      Он открыл дверь, заранее изобразив самую очаровательную свою улыбку.

      – Элла, дорогая, – только и смог произнести он.

      Облокотившись на светящийся голубым светом монитор, истекала кровью примадонна. Белое платье было все в красных разводах, как будто кто-то вытер свои руки об него, как о полотенце, или гаражную тряпку. Шифон обвис мокрыми, странными комками. Лужа была и на каменном полу.

      – Что, что, – Максим приподнял Эллу и попытался что-то услышать. Губы Разиной едва шевелились.

      – Он…

      – Кто он? Что?

      – Гиииршмааан… – шепнули на последнем вздохе накрашенные губы великой Эллы…

      Глава 4. Предсмертная записка

      Концерт в Останкино закончился несколько часов назад. В «Звездном зазеркалье» было непривычно шумно. Разговоры, как это ни странно, бурлили не под камерами внутри аквариума. Переполох нарастал комом с оборотной стороны зеркал, за камерами, среди тех, кто день и ночь должен было показывать, обслуживать, подглядывать, монтировать и снова показывать.

      – Настя просто супер!

      По