Сумеречный Сад. Трейси Хигли

Может, вчера кто-то открыл ворота, а потом запер снова?

      Я просто не в себе. Это единственное объяснение. Почему еще я бегу обратно в магазин и хожу кругами вокруг кассы, закрыв глаза?

      Где я видела ключ? Где-то на крючке.

      Где же, Ба, где?

      В детском отделе.

      Я включаю свет по всему магазину, помещение наполняется шипением галогеновых ламп.

      Вскоре я уже пробираюсь между шуб в платяном шкафу и бегу сквозь Нарнийский лес в комнату, где мои юные писатели хранят свои тетрадки на пружинках, заполняя их мечтами, которые могут оказаться реальностью.

      Вот здесь стена с «диковинками», как она их называла. Пара дюжин безделушек, купленных в антикварных магазинах и выловленных из ящиков с реквизитом, скопившихся за шестьдесят лет истории Книжной лавки на Каштановой улице. Ба сама повесила ржавый железный ключ на крючок.

      «Никогда не знаешь, что он может открывать», – сказала она тогда, хитро улыбаясь.

      Знала ли ты, что он открывает? Помнишь ли до сих пор?

      Я хватаю ключ и бегу обратно сквозь Нарнию и Книжный на улицу.

      Дрожащими руками вставляю ключ в замочную скважину ворот, не дыша.

      Подходит. Поворачивается.

      Щелк.

      Дверь открыта. Я снова пробираюсь сквозь заросли травы и плющ к волшебному саду

      Но никакой магии здесь нет.

      Трава, еще трава. Мусор, еще мусор. Десятилетиями пьяные подростки, смеясь, закидывали сюда пивные банки, ветер заносил промокшие под дождем обертки, бумажки. В центре стоит старая стиральная машинка, и как она сюда попала – непонятно.

      Я скрещиваю руки на груди и медленно поворачиваюсь назад, чувствуя непреодолимую грусть. Но чего я ждала? Почувствовать себя дома здесь, среди заросшего мусора?

      «Все потому, что ты не знаешь, кто ты такая», – сказал мне Ф. прошлой ночью.

      Ну-ну. Неудивительно, что слово «дом» всегда звучит для меня со скрытым знаком вопроса.

      Я правда пыталась. Все эти годы я расспрашивала Ба, но она всегда молчала. О чем я только не мечтала подростком: богатые родители, потерявшие меня и продолжавшие поиски. Или, может быть, я была похищенной принцессой и на крыльцо Книжного меня доставили по приказу узурпатора трона моей далекой родины. Я воображала слезные воссоединения, богатые дни рождения, подарки, обернутые в блестящую бумагу и перевязанные красными лентами.

      Потом – письмо. Я все еще вижу его. Оно спрятано, но не забыто.

      Ощущаемая пустота мне не в новинку. Просто встреча лицом к лицу с преследующей меня отчужденностью.

      С трудом продираюсь сквозь сорняки, снова закрываю ворота, кладу ключ в карман штанов. Тяжелый и холодный металл упирается в ногу.

      Что лучше: лишь вкусить или никогда не попробовать? Так ведь говорят: лучше любить и потерять, чем не любить вообще?

      Прошлой ночью в саду я снова ожила, отвлекшись от губительной для души фиксации на нашей финансовой катастрофе. Как я могу теперь снова вернуться к безнадежности?

      Оставлю этот вопрос на потом. Сегодня – душевная боль, нехватка