Колымские повести. Анатолий Музис

приволок с того берега.

      Он достал из-за спины припрятанную «штуку». Она походила на высокий женский ботинок, подошву которого пересекали тонкие дентино-эмалевые пластинки.

      – Вот! – Донилин прижал ее к влажному суглинку. – Я ее на песок поставил…

      – А она пошла! – вставил Кеша. – Сама!

      – Точно! Сама! – Донилин наивно таращил зеленые глаза. – Я только помог ей маленько.

      Кеша и Виталий смеялись, но Нюкжин не мог оторвать взгляда от «штуки».

      Челюсть мамонта (зубы)

      – Зуб мамонта, – сказал он. – Очень ценная находка. Как Вы нашли его?

      Кеша был очень польщен таким вниманием.

      – Пошел я вдоль озера, – начал рассказывать он. – Здесь, неподалеку, кустарник к самой воде подходит. Сделал заборчик, сижу. Часа в четыре опустилась стая…

      – Меня зуб интересует, – не утерпел Нюкжин.

      – Я и говорю… Подстрелил несколько штук, а ветерок в ту сторону. Надо бы, конечно, лодку надуть, да держать наготове…

      – Кеша!.. – взмолился Нюкжин.

      Но Кочемасов не мог иначе. Он должен был рассказать все по порядку.

      – Я озеро обошел, а там бугор и отмель под ним. А на отмели навалом костей. Самых разных. И здоровенный бивень из земли торчит.

      Бивень мамонта

      – Иван Васильевич! Мы сходим за бивнем? – вмешался Виталий.

      – Я такие места встречал, – продолжал Кеша. – Не часто, но встречал. Однако не пойму: почему их там такая куча? Прямо кладбище!

      – Это и есть «мамонтовое кладбище», – сказал Нюкжин. – Поедем туда после завтрака. Все кости надо собрать, особенно зубы.

      Суп-лапша из уток с небольшой добавкой картошки мог бы отвлечь от любых мыслей. Но мамонтовое кладбище!..

      Нюкжин торопливо обгладывал утиные косточки и думал лишь о том, что удача набрести на него выпадала далеко не каждому.

      Они быстро сняли лагерь и объехали озеро.

      – Вот здесь, под обрывом, – указал Кеша.

      Нюкжин пошел по отмелому берегу. Он хотел для начала просто осмотреть его, но уже через несколько шагов остановился и присел на корточки. Из-под илистых наносов проглядывали витиеватые узоры, подобные древнеарабским иероглифическим письменам. Нюкжин осторожно очистил их пальцем. Эмалевые узоры заблестели на солнце.

      – Похоже на зубы лошади, – сказал Кеша. Он стоял наклонясь над Нюкжиным, стараясь понять, что заинтересовало начальника.

      «Мамонтовое кладбище»

      – Это и есть челюсть лошади, только древней, – подтвердил Нюкжин.

      – Ясно, что древней, – сказал Кеша. – Сюда от Колымы на лошадях сейчас не ходят.

      – Древней, это значит что ей двадцать-тридцать тысяч лет. А то и все шестьдесят!

      – Ну-у? – удивился Кеша.

      – А вот рядом еще зубы… И кости. Тоже лошади… А вот обломок рога древнего оленя…

      Было еще множество других костей – берцовые и тазобедренные, обломки