В закрытом гарнизоне. Валерий Ковалев

будем драить обтюрирующие кольца и направляющие дорожки в аппаратах, – довольно каркает «бычок»* и наслаждается произведенным впечатлениям.

      Драить аппараты нам не улыбается и настроение падает.

      – А может того, не надо? – вытирая руки ветошью, высовывается со своего борта Саня. – Какого хрена им сделается?

      – И это говорит советский мичман? – делает страшные глаза капитан-лейтенант, плюхаясь в свое кресло. – Тихий ужас!

      Драить аппараты действительно надо, и мы это знаем. За истекшие полгода лодка не раз выходила на стрельбы, и мы даже умудрились утопить экспериментальную торпеду. Впрочем, не по нашей вине и без вытекающих последствий.

      Теперь корабль сдает курсовые задачи*, на днях ожидается погрузка в отсек боезапаса, и все должно быть в ажуре.

      Спустя час, проворот оружия завершается проверкой прочного корпуса на герметичность*, далее следует команда «начать занятия и работы», после чего мы приступаем к действу.

      Для начала из раскрепленных в отсеке ящиков с ЗИПом * поочередно извлекаются пневмомашинка, чистящие щетки и воздушный шланг, потом все это собирается и подключается к системе воздуха среднего давления, и Олег проверяет работу агрегата.

      Он верещит как резаный поросенок, и «бычок» морщится, словно от зубной боли.

      Но ему то что, лезть в аппараты нам с Порубовым, мне в четвертый и шестой, левого борта, а Сане в третий и пятый правого, согласно заведованию.

      Олег, как старшина команды, должен руководить, а Сергей Ильич выдавать ценные указания и при необходимости ругаться матом, так заведено на флоте.

      Затем я достаю из шхеры* старое РБ* и напяливаю его поверх нового, Олег давит одну из кнопок на пульте, после чего раздается шипенье гидравлики и открывается крышка третьего аппарата, а Саня приносит свернутый в бухту пеньковый шкерт* и вооружает на нем скользящую петлю.

      Далее я сую в нее ногу, Олег приседает и заталкивает в красный зев аппарата пневмомашинку со змеящимся за ней шлангом и сует мне в руку выщелкнутый из переборки аварийный фонарь.

      – Ну как, готов? – вопрошает из своего кресла Сергей Ильич и выдает краткую инструкцию.

      Согласно ей, я должен влезть в трубу и продраить идущие по всей ее длине четыре бронзовых направляющих, а также два обтюрирующих кольца, обеспечивающих выстреливание торпеды сжатым воздухом и при этом не задохнуться.

      Если станет хреново, выключай машинку и ори, – в заключение изрекает Сергей Ильич. – Мы тебя быстренько выдернем. Усек?

      – Ага, – киваю я и обреченно вздыхаю.

      Калибр аппарата 53 сантиметра, длина трубы восемь метров, и доброе напутствие не радует.

      В свое время, все мы бывали в торпедном аппарате в легководолазном снаряжении, отрабатывая на учебных циклах выход из затонувшей подводной лодки, и никто восторга не испытывал. Дело тягомотное и не для слабонервных.