Как Шагал в нарисованном Витебске шагал. Галина Дербина

Он будет таким, пока ты сам будешь жив. Ну, Марк, смелей!

      Шагал осторожно дотронулся цветком до лошади. Раздался гром, сверкнула молния, и перед ними предстала кокетливая дама не первой молодости, при этом она была на сносях. Неожиданно эта странного вида женщина приветственно заржала, приведя присутствующих в такой ступор, что даже дождь резко перестал идти, а некоторые капли так и зависли в воздухе, как будто, прежде чем упасть на землю, решили дослушать лошадиную «песню» до конца.

      Глава 8. Госпожа-Графиня-Баронесса и волшебные часы

      Ожившая лошадь имела интересное свойство: временами ее внешность менялась. В начале превращения кобылка выглядела как обычная женщина. На ней было просторное платье из затрапеза, по которому тут и там красовались серо-белые круги, напоминающие яблоки. Большой живот скрывал широкий передник, отороченный по плечам и низу цветной бейкой. На голове, слегка набок, залихватски сидела соломенная шляпа. Небольшой лоб прикрывала густая челка, из-под которой смотрели веселые глаза. Ноги, обутые в диковинные туфли с костяными пряжками, опирались на массивные каблуки, смахивающие на копыта.

      Шагал и Скрипач поклонились гостье и только хотели поздороваться, как кобылка резко дернулась. Это неловкое движение неожиданно превратило ее в кентавриду с длинными волнистыми волосами на выразительной голове и тучным телом с большой грудью. Но самым удивительным было то, что в центре ее брюха вдруг раскрылось откидное окошечко, похожее на крышку сундучка, и в нем появилась маленькая лошадиная мордочка.

      – И-и-го-го! Всем пламенный привет, – радостно пропищал детеныш, потряс жидкой гривой и громко чихнул.

      Шарахнувшись от задорного конька, удивленный Шагал радостно воскликнул:

      – Будь здоров!

      – Ладно, постараюсь, – профыркал тот и, ожидая, что еще раз чихнет, открыл ротик. Не дождавшись чиха, утер свою маленькую носопырку левым копытцем и, приветственно помахав правым, пропищал: – Вот и я, – и неожиданно снова чихнул.

      – Ох ты, Боже мой! Еще раз, будь здоров, – умиляясь произнес художник и протер глаза. Он никак не мог поверить тому, что видел.

      – И вам не хворать, – оживленно ответил детеныш.

      – Ладно, договорились, я обязательно постараюсь, – подражая маленькому коньку, сказал Шагал и так заливисто рассмеялся, что, раскачиваясь из стороны в сторону, чуть не сшиб с ног Скрипача с кентавридой. Она быстро закрыла оконце на брюхе и отпрыгнула подальше от мужчин. Затем посмотрела под ноги, куда во время превращения свалилась ее шляпка, перевела взгляд на музыканта и произнесла:

      – Ффр-р-р, фру-фр-ру, – давая тем самым понять, чтобы он поднял ее головной убор. Тот догадался и немедленно выполнил ее желание. Она кокетливо опустила свои огромные ресницы и зазывно улыбнулась Скрипачу. Затем нацепила шляпу на ухо, повернула к Шагалу свою морду и благосклонно улыбаясь пощелкала языком.

      Конечно, описывая внешность кентавриды, я выразилась грубовато, но морду этой кобылы трудно назвать лицом, тем более что ее рот украшали огромные желтые зубы, неровно торчащие из розовых влажных