Родом из детства. Алексей Курилко

она принесла кофе, я спросил:

      – Ты какие фильмы предпочитаешь?

      – Советские.

      – Я имею в виду – жанр?

      – Зависит от настроения.

      – Ясно, – сказал я.

      Мне действительно всё было ясно…

      А вот на улице, наоборот, было пасмурно…

      Я приподнял воротник куртки. Кепку надвинул на глаза, руки засунул в карманы…

      Ненавижу осень… Хотя, будучи несостоявшимся поэтом, я должен был бы любить эту пору года…

5

      Мы встретились у входа в кинотеатр «Киев».

      Она была без головного убора, в кожаном плаще цвета какао и в сапогах того же цвета.

      – Есть мультфильм о какой-то обезьяне, три дэ, и два триллера: «В погоне за смертью» и «Приговорённый». На что пойдем?

      Она выпятила нижнюю губу:

      – От одних названий уже жить не хочется. Может, лучше пройдёмся, поболтаем?

      Я утвердительно кивнул. И мы двинулись в сторону Майдана…

      Она взяла меня под руку.

      – Чтобы избежать неловкого молчания, – сказала Ева, – ты сначала расскажешь о себе – всё, что пожелаешь нужным рассказать, а потом я – о себе.

      Она явно привыкла брать инициативу в свои руки, отметил я. Можно предположить, что у неё свиданий было куда больше, чем у меня, несмотря на то, что я намного старше.

      Я поведал о себе следующее:

      – Родился в Киеве. В неполной и, как говорится, неблагополучной семье. Рос без отца. О чём нисколько не жалею. Да… Мать всю жизнь болела бронхиальной астмой и ничего в этой самой жизни, кроме больниц и грёбаной мебельной фабрики, на которой проишачила двадцать с лишним лет, не видела. Она умерла, когда мне едва исполнилось шестнадцать. За пару лет до смерти пристрастилась к спиртному.

      Скоро моя квартира, по словам участкового, превратилась в притон. Любой, кто приходил с едой и выпивкой, мог рассчитывать на моё гостеприимство. Почти каждую ночь квартира наполнялась звуками дребезжащей гитары, весёлыми голосами и звоном посуды.

      Ну, в двадцать я неожиданно женился. Я был вынужден это сделать, как честный человек. Появились дети. Пришлось идти работать. Сменил целую кучу разных профессий, но – веришь – ни об одной из них не сохранил в себе тёплых воспоминаний. К двадцати четырём я возненавидел физический труд настолько, что теперь я без особой надобности палец о палец не ударю. Я поступил в театральную студию и начал писать прозу, чем обрёк семью на нищенское существование. Жена пыталась меня образумить. Но тщетно. В результате я попросту ушёл из дому. И теперь у меня ни семьи, ни прописки. Я кочую по съёмным квартирам и мечтаю о домике у моря. В общем, ничего интересного.

      Шагов двадцать прошли, храня молчание.

      – Твоя очередь, – напомнил я.

      – Моя история, – начала она, – ещё скучнее твоей. До пятнадцати лет я была послушной дочкой и отличницей. Ходила в музыкальную школу по классу фортепиано. Потом мне всё это осточертело, и я сбежала из дому с профессиональным каталой по кличке Ворон. Знаешь, кто такой катала?

      – Картёжник?

      – М-гу… Через год в Сочи он проиграл меня армянам, но отдавать не захотел. Их было трое, он один. Началась драка. Одному Витя