Маскарад тоскующих острот. Михаил Берман

ты бы писал еще удивительней. Я так рада за тебя.

      – Они приглашают меня в редакцию. Завтра днем. Давай пойдем сегодня ночью в Шизо через лес. Как раз завтра к полудню и придем. Ночь, костер и вокруг деревья. Одни деревья. Помнишь, как у Торо Матросова [14]:

      Деревья, будто смелые люди.

      Закроют тебя своей грудью.

      Я был бы рад провести целую ночь с тобой.

      – Не знаю. Может, и пойду. Давно не была в Шизо. Хочется иногда сменить обстановку. И ночной лес – замечательное место для целеустремленных раздумий и плодоносных сомнений.

      Эмби и Тэн, Стар и собака по кличке Филадельфия с синим платком на кончике хвостика провожали Ржевского и Истину в город.

      – Друзья, – напутствовал их Тэн. – Путь в город лежит через лес. А лес полон чудес. Он полон тайн и явных, и скрытых. Вы убедитесь в этом сами. Лес в объятьях ночи – как красавица в объятьях поэта.

      – Ночью в лесу удивительно. Послушайте удивительный дуэт ночи и леса. Дайте проникнутся удивлением вашим душам, – сказал Стар и поцеловал Истину и Ржевского в лбы.

      – Желаю приятной дороги и яркой луны! – сказал Эмби.

      – Яркой луны! – пожелали друзья друзьям. И Истина с Ржевским отправились в путь.

      А собака Филадельфия помахала хвостиком с синим платком.

      Деревья и дальние огни. Облака и луна. Тропинки и дорожки. Кусты и деревья. Ржевский и Истина.

      – Когда темно и тишина вокруг, скажи мне, друг, не одиноко ли тебе? – сказал Ржевский.

      – Все дело в борьбе, – ответила Истина. – Внутренняя борьба не дает тебе побыть одному. Чтобы понять мир, себя, уходят годы молодости, зрелости и старости. И может быть в конце пути ты понимаешь, что тебя-то и нет, а есть только мир, в котором ты не больше, чем случайность, и что есть Творец того мира, который создал его для миллиардов таких же, как ты, или же…

      – Мне кажется, что Творец и есть случайность, возникшая из еще какой-то случайности, и Творение не больше, чем звено в бесконечной цепи закономерных случайностей. Мы – дети случайности, произошедшей по случайной воле случайного Творца.

      На тропинку из чащи густой

      Вышел лось молодой

      И куда-то пошел по тропинке лесной,

      Кокетливо виляя тяжелой задницей,

      облепленной сухими листьями и желтыми травами.

      – Лучше бы он шел нам навстречу. Тогда можно было бы полюбоваться его рогами. У лосей они чудные, как мозги человеческие – сказал Ржевский.

      – Я бы тоже предпочла вместо задницы лицо, – сказала Истина.

      – У лесных зверей интересные лица. Они часть Творения, и кто знает, может, они, а не мы являются венцом Творения. Просто люди сильнее-умнее, что в общем-то ни о чем не говорит. Посмотри, как он идет.

      – Да, люди так не ходят. Хотя, может, бывают исключения.

      – Может, но он местный житель, и тот мир, где мы бываем раз в сто лет, для него дом. Он чище любого нашего праведника и святого.

      – Совсем другой мир. Животный мир сравнивать с миром людей не имеет смысла.

      – А я считаю,