Петр Великий, голландский. Самозванец на троне. Сергей Юрьевич Соловьев

надобно, в Стрелецкой слободе Кешку Творогова, Димку Тропинина да Фрола Ражного. И на расходы вам, – и бросил кошель на стол ,

      А сам бярин начал читать грамоту из Посольского Приказа. Другим делом надо было заниматься. Государь собирался открыть в Москве Навигацкую школу, и уже шлёт инструменты из Амстердама. Ну, а холопы стояли перед ними, переминались и всё смотрели искательно. Чего -то ещё ждали…Ромодановский дальше стал говорить:

      – Так вот… Знаю, ловки и ухватисты оба, проследите да разузнайте, с кем стрельцы встречаться станyт, да какие беседы вести. Всё делать умно, но и поспешать нужно.. Ясно теперь или повторить опять?

      – Так Фёдор Юрьевич… Куда как непростое дело- то… Голов нам не сносить! Утопят ведь нас ироды, если не в Неглинной или Яузе, так в Москве- Реке точно, – тихо проговорил Василий.

      – Да главное,что не в канаве или Поганых прудах. Там от вонищи и задохнуться можно. Всё, дело решенное! Исполнять!

      – Да что бы всё по уму, как ты батюшка решил, нам сбитеншиками надо сделаться. Или квасниками. А на это надо… – и хитрец поднял голову, изучая травяной узор в палатах.

      – Ну, и чего там увидел? Не Илью ли пророка? Или, может быть, Николай -угодник привиделся? – уточнил боярин.

      Холоп долго загибал пальцы, шептал, тёр глаза, в общем испытывал долго боярское терпение. И этим качеством боярин не облаал совершенно.

      – Ну что, медведю Яшке вас кинуть? Что бы мысли в порядок пришли?

      – Да вот… Выходит шесть рублей восемьдесят три копеечки, ну никак не меньше! – и холоп вытаращился на князя-кесаря.

      Васька был плут тот ещё. но вот умел развлечь Ромодановского. Боярин молча провёл ладонью по усам, и подумав, достал заветную шкатулку. Отсчитал ровно четырнадцать ефимков, и придвинул их к холопу.

      – Семь рублей. Ежели не вернёшь через месяц, или дело не сделаешь, на правёж поставлю, и станут вас бить обоих, пока всё до полушки не вернёте!

      – Да бог свят, всё мы сделаем! – и Василий спрятал серебро, – верно, Фома? – обратился холоп к товарищу.

      Тот не слишком охотно кивнул головой, и так и остался смотреть в пол. Грусть напала на Василия. Товарищ был совершенно огорошен происшедшим. Гонят на мороз из тёплого и сытного местечка, боярской усадьбы.

      – Давайте, поторопитесь! – резковато, по -господски приказал Ромодановский.

      И эти двое холопов, отряжённые к важному делу, выкатились в коридор. Боярин позвонил в колокольчик. Подошёл спальник. и Фёдор Юрьевич указал на слуг:

      – Проводи их. что бы не мелькали в тереме…

      – Всё исполню, князь- батюшка, – ответил Сенька, и глянул на открытую дверь в коридор, и осторожно поклонился, и как можно ниже.

      Видел ведь хитрец, что не в духе батюшка- боярин, может и посечь приказать.

      ***

      – А кому сбитня горячего, налетай, православные! – приговаривал весёлый торговец.

      Обычный, конечно, посадский человек, в невидном кафтане из сермяги, тяжёлых юфтевых сапогах и и при войлочной шапке, сбитой на левый бок. Ничего выдающегося, кроме торчащей вперёд бороды у