Секс-вояж сквозь пространство и время. Сборник рассказов. Марк Довлатов

устанавливали у себя во дворцах. Посвящали им стихи. Песни-пляски учиняли. Всякое такое.

      – Развратники они средневековые! Пляски им подавай. В голом виде.

      – Да нет, эту статую они называли Венера Стыдливая. Как раз как ты.

      – Ну ты такой у меня льстюн, Мишка! Про Венеру выдумал.

      – Да никада! А ноги у тебя еще длиннее. А попка… Она у тебя и так почти голая. Как у Венеры.

      – Ну одетая!

      – Да, в две веревочки. С бантиками.

      – Ну так все тут ходят! Посмотри.

      – Ходят. С голой грудью. Аб-на-женной. Посмотри. Не хочешь?

      – Ну я не знаю, Мишка. Стыдно. Ты представь, что это у нас в Мухосранске, на озере.

      – Да ты ж не в Мухосранске сейчас, Бельчонок. Тут совсем другое все – миллионеры разные шныряют, как у нас воробьи.

      – Врешь!

      – Ну точно тебе говорю.

      – А покажи хоть одного.

      – Вон, гляди – на яхте мужик на тебя в бинокль смотрит.

      – Где?!

      – Уплыл уже. Ну признайся, хочешь попробовать?

      – Ну я не знаааю…

      – Ну иди сюда, садись, – Михаил усадил девушку к себе на колени и расстегнул застежку бюстгальтера. Белка свела руки перед грудью, покраснела и через челку стала поглядывать по сторонам.

      – Вот видишь, не набросился никто, не собрались в кружок глазеть. Ну, убирай руки.

      – Ну не хочууу! Побежали в море!

      Белка стремглав бросилась к морю, плюхнулась в воду и быстро поплыла вперед. Михаил выждал немного и поплыл за ней, догнал метрах в пятидесяти от берега, поднырнул под нее и поймал за соски; она забрыкалась и ушла с головой под воду. Он обнял ее рукой за шею, запустил вторую руку между ее ног и впился губами в ее рот, вода вокруг заполнилась пузырями. Они вынырнули и остановились, болтая ногами.

      – Мишка, ну пусти!

      – Папалась! Теперь все!

      – Ну не надо, Мишутка, ну не трогай меня там, а то я уже опять захотела.

      – Поплыли к буйку.

      Они доплыли до буйка, ухватились за него руками, Михаил обнял Белку сзади за плечи и опустил руку вниз, скользнул по животу и двинулся дальше.

      – Раздвинь ножки, Бельчонок.

      – Ну стыдно! Вон они все на берегу смотрят на нас.

      – Да ерунда, никто не смотрит.

      Михаил приподнял бедра девушки, раздвинул ее ноги и вошел в нее.

      – Ты моя рыбка золотая.

      – Я же еще утром была лошадкой.

      – А теперь рыбка.

      – Ну ты, Мишка, совсем!

      – Ты меня любишь?

      – Я тебя, Дуридома, так люблю, что задушить готова.

      – Совсем?

      – Не, ну не совсем, что с тебя толку – с задушенного. Нет уж. Давай, толкай сильней! Еще! Давай! Всё! Выходи, а то люди увидят.

      – Вот, так всегда. Теперь у тебя люди. А как тебе хотелось, так не было.

      – Ты знаешь, я перед этим… ну, перед этим самым… совсем ни о ком не думаю, их как и нет.

      – Ну мы-то – вот они.

      – Да я вижу. Совсем не как у твоего Аполлона. Давай его сюда, я его потрогаю. Ух и упрямый. И все чего-то хочет. И все ему мало.

      Белка вдруг отпрянула, резко нырнула, так что над водой сверкнули белые пятки. Через минуту она вынырнула,