Секс-вояж сквозь пространство и время. Сборник рассказов. Марк Довлатов

от загара и поляпал ей на ноги, живот и грудь: она вскинулась, вынула наушники и сняла очки, – давай я тебя намажу. Он пересел на ее лежак и стал мерно размазывать крем, втирая его в кожу, лаская ее пальцами, подбираясь потихоньку к розовым торчащим соскам. Белка закинула руки за голову и смотрела ему прямо в глаза. Михаил осторожно поводил пальцами по бело-розовой коже грудей и прищемил соски, повертел их в разные стороны, будто заводил часы.

      – Ууу… ну пусти, – Белка сдвинула бедра и стала медленно тереть их друг о друга, но руки не опускала, только живот ее непроизвольно выгнулся вверх. Михаил размазал крем сверху бедер и немного раздвинув, опустил пальцы на внутреннюю их сторону, где кожа была девственно нежной.

      – Ты же хочешь, Бельчонок. Хочешь побыть Кончитой.

      – Хочу. Но никак нельзя, Мишка. Погоди. Остановись. Иди сюда, что скажу.

      Михаил прилег боком на краешек лежака и чмокнул девушку в нос.

      – Ты знаешь, Мишка, как-то это совсем по-другому, по-новому.

      – Что.

      – Ну вот я лежу тут, почти голая. Вокруг людей полно. Стыдно еще немного, но и приятно. Ты меня трогаешь. Они смотрят. От этого еще приятней. Хотя они мне триста лет не нужны. Но что-то это добавляет. Странно как-то. И что они думают? Интересно просто.

      – Они завидуют.

      – Ты, правда, так думаешь?

      – Конечно. Вон очередной миллионер идет, в гавайке, так на нас смотрит сквозь темные очки, что щас грохнется шнобелем в песок.

      – Мне так хочется, что аж даже больно. Сводит все там внутри.

      – Так давай. Я накрою тебя полотенцем и потрогаю. Там.

      – Да нет, ты не понимаешь. Я сама себя останавливаю. Я как на обрыве стою и готовлюсь полететь. Душа замерла вся. Я чувствую себя птицей. Вот – сейчас. Ты научил меня летать, Мишка. Это очень приятно, знать, что ты можешь полететь. Даже если ты еще не летишь. Понимаешь?

      – Предвкушение. Порог.

      – Да. Хочется постоять еще немного, подождать. Как-то мучительно приятно. И волнительно до ужаса.

      – Ты моя рыба. Летающая.

      – Ну рыбы не летают, Мишка!!!

      – Еще как летают. В Тихом океане.

      – Ты серьезно?!

      – Ну конечно.

      – Я тебе говорила, что я тебя люблю?

      – Никада.

      – Ах ты падлец! А ну пошли в море!

      – Поныряем?

      – Открутим тебе что-нибудь – чтоб никто не видел! И Аполлону твоему приделаем. А ты так походишь, отдохнешь.

      – Ты знаешь, Бельчонок, у древних греков в мифах Геракл как-то боролся с Антеем, сыном Земли.

      – Тоже голые?

      – Ну это как водится.

      – Так это от греков все пошло?

      – Наверно.

      – И что.

      – Вот он его скрутит и бросит на землю, а тот все вскакивает как заведенный.

      – Неугомонный был? Как ты?

      – Он падал на землю, и Земля, его мать, давала ему новые силы.

      – Так ты ж не падаешь. Стоишь все время. Он.

      – Я к тебе как прикоснусь, откуда-то и берутся новые силы. Все время. И даже не прикоснусь