Последний крик моды. Гиляровский и Ламанова. Андрей Добров

телу пошло тепло.

      Мой рассказ получился недолгим – щадя Надежду Петровну, я рассказал все довольно коротко, без подробностей. Она слушала очень внимательно, сидя за столом, на котором, кроме небольшой лаликовой[1] электрической лампы, ничего не было.

      – Бедная девочка! – вздохнула Ламанова. – Хорошо, что вы с ней сходили, не оставили одну. Такое потрясение! Боже мой! И она там сейчас наедине с покойником! Что же делать? Может, съездить к ней?

      – Тело, наверное, уже забрали в полицейский морг, – сказал я.

      – Да почему же? Ведь все бумаги они оформили!

      – Нет. Я знаю доктора Зиновьева. Этот, если уж сказал, что не верит в самоубийство, значит, никаких свидетельств не подпишет, прежде чем не будет проведено настоящее расследование. Я уверен, что он уже побывал в Сыскном.

      – И все же я поеду к Ане, посмотрю, как она там. К тому же ей ведь нужны деньги на похороны.

      Меня тронула эта забота Ламановой о своей работнице. Обычно хозяева предпочитали вообще не замечать проблем у своих подчиненных. Хотя, конечно, бывали и исключения – такие, как Елисеев, который строил для своих престарелых работников особые дома призрения.

      – Погодите, Надежда Петровна, есть и еще кое-что. И оно касается непосредственно вас.

      – Меня?

      Я рассказал ей про платья и выложил свои догадки насчет тех гувернанток и бонн, которые заказывали у Надежды Петровны роскошные наряды. Ламанова была поражена.

      – Бог ты мой! – воскликнула она. – Этого еще не хватало! Какой ужас!

      – Почему ужас? – поинтересовался я.

      – Моя репутация! Вы представляете, Владимир Алексеевич, что если эта история всплывет в газетах? Меня могут обвинить, что я шью платья для мужеложцев!

      – Да что вы! Кому придет в голову?..

      Тут я осекся. Зная нравы современных газетчиков, можно было совершенно не сомневаться в том, что одна-две газеты сделают именно так, как говорила Надежда Петровна.

      – Моей работе придет конец! – Ламанова вскочила из-за стола и начала ходить по небольшому кабинету. – Вывеску придется снять! «Поставщик Ея Императорского Величества»! Надо же – шьет для извращенцев, для участников подпольных оргий! Кошмар! А МХТ? Станиславский больше никогда не даст мне заказа на костюмы для спектаклей. Я так об этом мечтала! Боже! Теперь все – конец.

      Она остановилась, задумавшись, а потом резко повернулась ко мне.

      – Владимир Алексеевич! Родной! Вы же король репортеров. Вы всех знаете, все можете. Помогите. На вас только надежда. Что мне сделать, чтобы вы мне помогли?

      Я вздохнул:

      – Мне ничего не надо, Надежда Петровна. Честно говоря, я совершенно не понимаю, как вам помочь в этом деле.

      – Нет! – крикнула Ламанова. – Не может такого быть! Вы умный, сильный. Хотя бы попробуйте.

      «Из огня да в полымя, – мелькнула у меня мысль. – Придется оставить все дела и заняться поиском этих «сестер». Притом что даже написать об этом деле я не смогу – чтобы не повредить Ламановой».

      – Ну, хорошо, я подумаю

1

Лампа фирмы «Лалик» (Lalique) (примеч. ред.).