Взрослые дети. Марк Дин

лестницы, как дверь охотничьей комнаты распахнулась.

      – Да что ж так холодно? – бурчал уже засыпавший в кресле Валеев.

      – Лизуня…

      Ласковые слова Груздев обыкновенно вспоминал, когда был навеселе и чувствовал за собой какую-то оплошность. Сказать «Лизунь, твой бравый полковник немного напроказничал» было для него гораздо приятнее, чем рассыпаться в извинениях, и открыто признавать свою вину.

      Елизавета молча подошла к охотничьей комнате, увиденное не то чтобы ее сильно удивило. На день рождения полковник затеял пейнтбол, тогда и вовсе было разбито три окна.

      – Это же твоя вотчина, – вспомнила женщина давние слова мужа о комнате с трофеями. – Убирать будешь сам.

      – Сашка-сторож сможет стекла вставить, как думаешь? – спросил жену Груздев.

      – Они как дети, – говорила ей раньше Светлана Огородник. – На солдат орать хорошо умеют, а дома… у-у-у…

      Протяжное «у-у-у» вкупе со взмахом рукой означало: не верю, чтоб кто-то из них смог бы даже гвоздь забить.

      – Не знаю, сам бы у Сашки и спросил, – ответила Елизавета.

      – Ну, вот все женщины так, – наставлял полковник Сашу. – Что ни спросишь: «Не знаю». А главное, что и знать не стремятся. Тяги к учению нет. Ты задумывался когда-нибудь, почему в армии так мало женщин? И даже те из них, которые имеют звания, работают в санчасти, в лучшем случае связистками… Это занимательный факт, между прочим.

      Груздева махнула на всех и вся рукой и пошла в спальню.

      – Да, надо поспать, – продолжил полковник, хлопая Сашу по плечу. – А завтра пейнтбол устроим. Пейнтбол, скажу я тебе, для всего хорош – и для ловкости, и для стрелковой подготовки… Хоть к войне готовишься, хоть к охоте, хоть к биатлону твоему – все одно пригодится.

      «Это же сколько придется Сашке платить?» – подумала Елизавета и перекрестилась.

      После дня рождения Груздева, когда дачный участок был превращен в поле боя, одна помывка стен обошлась в стоимость капитального ремонта. Елизавета предполагала размах боевых действий заранее, потому как у Груздева собралось тогда более двадцати гостей, настроенных решительно. Сам полковник пообещал показать всем кузькину мать и даже после долгого сна его желание «намять бока» товарищам не иссякло.

      – Будем биться до последнего, – пообещал полковник и в этот раз.

      – Осторожнее с соседкой, – предупредила Елизавета. – У нее неприкосновенность все-таки.

      Их соседка Мальцева появлялась на даче редко. Местные дороги она находила неподходящими для своей лошадки, как именовался любимый депутатский автомобиль класса люкс немецкого производства. Заморские дали манили народную избранницу гораздо больше. Особенно она любила Майами. Это не мешало ей с родной трибуны поносить Госдеп с его «европейскими марионетками». Чего не скажешь ради голоса избирателя? Дачу Мальцева «получила за особые заслуги», будучи еще секретарем главы районной администрации. Но с тех пор утекло много