Меридон. Филиппа Грегори

воздуха под потолком амбара.

      – Ей нужно тебя услышать, – сказал он. – Лучше скажи ей, что с тобой все в порядке.

      – Ладно, – угрюмо отозвалась я. – Я скажу.

      Бледное лицо Дэнди смотрело на меня издалека с края платформы, а я стояла внизу, далеко-далеко.

      – Все хорошо, Дэнди, – крикнула я. – Со мной все хорошо. Прости. Прыгай, если хочешь. Или спускайся по лестнице, если сегодня захочешь так. Я больше никогда не буду пытаться тебя остановить.

      Она кивнула, и я увидела, что она крюком тянет к себе трапецию.

      – Никогда раньше не видел, чтобы ты плакала, – удивленно сказал Джек.

      Он протянул руку, чтобы коснуться моей заплаканной щеки, но я отдернула голову.

      Это его не остановило.

      – Я не думал, что ты достаточно девушка для того, чтобы плакать, Меридон, – продолжал он.

      Голос у него был мягкий, как у любовника.

      Я бросила на него тяжелый косой взгляд.

      – Больше она не услышит, как я зову ее спуститься, – пообещала я. – А ты не увидишь больше, как я плачу. Мне в целом мире нужен лишь один человек, Джек Гауер, и это моя сестра Дэнди. Если она хочет качаться на трапеции, пусть качается. Она не услышит, как я визжу. А ты больше не увидишь, как я плачу.

      Я отвернулась от него и взглянула вверх. Лица Дэнди я не видела. Я не знала, о чем она думает, стоя на шаткой площадке и глядя вниз на нас: на плетение коричневой веревочной сетки, засыпанный опилками белый пол и три наших бледных, обращенных вверх лица. Потом она с внезапной решимостью схватилась за перекладину и порхнула на ней вперед, как ласточка. Точно посередине, когда она пошла назад, в лучшем, самом надежном месте, Дэнди отпустила перекладину и камнем рухнула вниз, упав на спину, в самую середину натянутой сетки.

      Все стали обниматься, но я стояла в стороне и даже отогнала Дэнди, когда она повернулась ко мне со светящимся торжеством лицом.

      – Возвращаемся к работе, – крикнул Дэвид и снова заставил нас делать упражнения.

      Джеку было велено зацепиться ногами за перекладину на стене и попытаться изогнуться так, чтобы тело ровно повисло над полом. Я работала рядом, вися на руках и подтягиваясь, чтобы перекладина оказалась на уровне моих глаз, а потом опускаясь одним плавным движением.

      Дэнди Дэвид поднял на трапецию и снова велел упражняться махать в правильном ритме.

      Потом мы немного отдохнули и продолжили работать до обеда.

      Роберт Гауер вошел в кухню, когда мы обедали, и сел на место миссис Гривз во главе стола с большим бокалом портвейна в руке.

      – Не хотите, Дэвид? – спросил он, махнув бокалом.

      – Вечером с удовольствием выпью, – ответил Дэвид. – Но во время работы я никогда не пью. Это правило, которое и вам стоит принять, молодые люди. От выпивки слегка замедляешься, слегка тяжелеешь. Но хуже всего то, что она заставляет вас думать, что вы лучше, чем вы есть!

      Роберт рассмеялся.

      – Многие думают, что это ее величайшее преимущество! – заметил он.

      Дэвид в ответ улыбнулся.

      – Да,