Меридон. Филиппа Грегори

его надо.

      Роберт полез в карман сюртука за крепко привязанным кошельком. Я схватила его за руку.

      – Я смогу, – прошипела я. – Если свалюсь, год буду на тебя даром работать.

      Роберт замешкался.

      – И Дэнди тоже, – беспечно предложила я. – Я правда смогу.

      Роберт на мгновение заколебался, и, честно говоря, я тоже. Если я проиграю пари, он не изобьет меня, как сделал бы па. Гнев Роберта будет куда хуже. Я вспомнила его плачущую жену, брошенную на дороге за неторопливо удалявшимся фургоном, и ощутила удар внезапного сомнения. Но потом снова посмотрела через двор и увидела коня, который никогда бы не причинил мне вреда. Я это знала. Это был мой конь. И только так я могла его заработать.

      – Конь не так плох, – сказал Роберт таким же громким голосом, как мистер Смитис.

      Люди, проходившие по переулку, остановились посмотреть, что происходит во дворе.

      – Я продал его, оговорив, что он плохо объезжен и обращались с ним скверно, пока он ко мне не попал. Но он не был убийцей, когда я его отдавал, и сейчас им не стал.

      Мистер Смитис, похоже, был готов взорваться – он побагровел еще сильнее, шляпа его съехала еще дальше на макушку, оставив земляничного цвета борозду над вытаращенными глазами.

      – Да моя служанка и то сможет на нем усидеть, – забросил удочку Роберт, выводя меня вперед. – Она немножко ездит у меня в балагане – зазывает, все такое. Но она всего лишь девчушка. И то усидит на нем, готов побиться об заклад.

      – Пари! – крикнул кто-то из толпы, и этот крик сразу подхватили.

      Мистер Смитис разрывался, не зная, то ли гордиться тем, что вокруг него столько шума, то ли смутиться от того, что Роберт напустил туману.

      Роберт задумчиво на него поглядел.

      – Я не хотел сказать, что она прямо сейчас сможет на нем проехаться, – сказал он с колебанием в голосе. – Я просто сказал, что конь вовсе не так плох, как его выставляют.

      – Нет, именно это ты и сказал, – отозвался мистер Смитис, возвращаясь к привычному напору. – Ты сказал, и мои друзья это подтвердят, что поставишь деньги на то, что твоя служаночка усидит на коне. Так вот, пятьдесят фунтов на то, что она не сможет и подойти к нему, мистер Гауер. Если не можешь столько поставить, лучше верни мне деньги да как следует извинись.

      Роберт осмотрелся, все прошло великолепно.

      – Ладно, – нехотя сказал он. – Пятьдесят фунтов, идет. Но она на него только сядет.

      – И усидит три минуты по моим часам, – сказал пьяный, внезапно протрезвев от возможного развлечения.

      – И не здесь, – внезапно сказал Роберт, глядя на мощеный двор. – На приходском лугу через десять минут.

      – Ладно! – взревел Смитис. – Кто еще хочет поставить на служанку, что берется усидеть на коне, который меня сбросил? Кому еще деньги карман жгут? Принимаю ставки два к одному! Пять к одному!

      Он внезапно протянул руку за спиной Роберта, схватил меня за руку и вытащил вперед. Я сделала книксен и опустила глаза. Мы с па как-то продали в этом городе несколько щенков, и мне не хотелось, чтобы меня кто-нибудь узнал.

      – Да