Даю тебе честное слово. Ингрид Нолль

на огонь воду для лапши. В это мгновение с верхнего этажа вновь раздался угрожающий грохот – это старик включил ящик.

      – Оставь, я сам к нему поднимусь! – крикнул Харальд, достал из шкафа бутылку коньяка, одну коньячную рюмку и пошел наверх. Молча выдернул вилку из розетки. Отец повернулся к сыну, с удивлением наблюдая за его действиями.

      – Тебе нужно смотреть телевизор в наушниках, – сказал Харальд, – иначе мы все оглохнем! Но прежде чем ты начнешь волноваться, выпей глоток.

      С этими словами он наполнил рюмку до краев и протянул отцу.

      – Вообще-то сперва принято говорить «Добрый вечер», – решил наставить сына старик, но предпочел сразу приняться за коньяк. – Замечательно! Вот чего мне давно не хватало. Ты мог бы предлагать мне рюмочку каждый вечер.

      – Договорились, – пообещал Харальд, удивляясь про себя, насколько легко решаются некоторые проблемы.

      Старик благоговейно держал почти пустую рюмку на свету:

      – Золотой кубок, как в «Короле Фуле»!

      И процитировал:

      Когда он пил из кубка,

      Оглядывая зал,

      Он вспоминал голубку

      И слезы утирал[20].

      Чуть позже Петра позвала всех к столу. Макс был тут как тут.

      – Надо вынести мусорное ведро, – поздоровалась она с сыном. – Сколько мне еще повторять?! Я вообще не вижу, чтобы ты учился или выполнял хотя бы минимум работы по дому! Давай-ка, ты не переломишься, если принесешь из ванной грязное белье дедушки.

      – Я собирался это сделать, но ты всегда меня опережаешь, – сказал Макс, наваливая себе лапши на тарелку.

      – Собирался. Собирался, собирался! Как это нам знакомо! Завтра я приготовлю список дел, которые нужно сделать. Если уж ты покупаешь для дедушки, то сможешь и для всех нас.

      Макс пообещал все исполнить. В этот момент никто и ничто не могло испортить ему настроения. Он предвкушал вечер в кино с Йенни.

      7

      На следующий вечер старик к приходу Харальда заснул самостоятельно, не дав повода налить успокоительный глоточек. Но в воскресенье вечером при появлении сына он снял наушники, предоставленные Харальдом из личных вещей, и жалобно посмотрел ему в глаза:

      – Sic transit gloria mundi, вот так проходит слава мира! Сегодня у меня как-то нехорошо на душе.

      – Рюмочка коньяку, и мир снова станет лучше, – предложил Харальд, заманивая старика уже наполненной рюмкой.

      – Поставь на ночной столик, – сказал Вилли Кнобель. – Я дождусь окончания новостей.

      Решив главный для себя вопрос, старик снова нацепил наушники и потерял всякий интерес к посетителю. Харальду ничего не оставалось, кроме как выйти, хотя он предпочел бы, чтобы старик осушил рюмку в его присутствии. Прежде чем забраться в постель, Харальд все-таки заглянул к отцу в больничную комнату через открытую дверь. Внутри было удушливо и темно, отец дышал глубоко и, по-видимому, крепко спал, насколько можно было догадаться без света. Похоже, что его план действовал.

20

Гёте И.В. Фульский король / Перевод Б. Пастернака.